Она нахмурилась:
– Замечательный план. А если он не клюнет на приманку?
– Клюнет. Я почти уверен.
Звезда встревожилась еще сильнее и ударила ладонью по грязному кузову машины:
– Черт! Нам необходим этот проклятый грузовик!
Пастор был встревожен не меньше, но постарался скрыть свое беспокойство.
– Мы его получим. Так или иначе.
Она надела соломенную шляпу, оперлась спиной о машину и закрыла глаза.
– Хотела бы я иметь твою уверенность.
Он погладил ее по щеке.
– Не хотите ли прокатиться, леди?
– Да, пожалуйста. Отвези меня в мой номер с кондиционером.
– Придется заплатить.
Она удивленно раскрыла глаза и разыграла невинность:
– Мне придется сделать что-нибудь нехорошее, мистер?
Его рука скользнула в вырез ее платья.
– О да.
– Проклятие, – проговорила она и подняла подол до самой талии.
Оказалось, что Звезда не надела нижнего белья.
Пастор ухмыльнулся и начал расстегивать джинсы.
– А что подумает Марио, если увидит нас? – спросила она.
– Будет завидовать, – ответил Пастор, входя в нее.
Они были почти одного роста, и слияние произошло с удивительной легкостью, которая дается долгими годами практики.
Она поцеловала его в губы.
Через несколько мгновений Пастор услышал, как к ним приближается автомобиль. Оба, не прекращая своего занятия, посмотрели в его сторону. Грузовичок-пикап с тремя рабочими на переднем сиденье. Мужчины видели, что происходит, и, проезжая мимо, радостно завопили.
Звезда помахала им рукой:
– Привет, ребята!
Пастор так громко рассмеялся, что не выдержал и кончил.
Кризис вступил в заключительную, решающую фазу ровно три недели назад.
Они сидели за длинным столом в кухне и ели чечевичную похлебку со специями, овощами и свежим теплым хлебом, когда вошел Пол Бейл с конвертом в руке.
Пол разливал по бутылкам вино, которое они производили, но его функции на этом не заканчивались. Он был их связью с внешним миром, помогая заключать сделки и не вступать в прямой контакт.
Лысый бородатый человек в кожаной куртке дружил с Пастором еще с тех пор, как четырнадцатилетними хулиганами они грабили пьяных на дне Лос-Анджелеса в начале шестидесятых.
Пастор сообразил, что Пол получил письмо утром, тут же сел в автомобиль и приехал сюда из Напа. Он догадывался, что написано в письме, но ждал, когда Пол все объяснит.
– Письмо из Бюро по управлению государственными землями, адресованное Стелле Хиггинс, – сказал Пол и протянул его Звезде, сидевшей напротив Пастора.
На самом деле ее звали Стелла Хиггинс, под этим именем она арендовала участок земли в министерстве внутренних дел осенью 1969 года.
Все, кто сидел за столом, замолчали. Даже дети притихли, почувствовав беспокойство взрослых.
Звезда разорвала конверт, вынула листок бумаги и прочитала короткое обращение.
– Седьмое июня, – сказала она.
– Осталось пять недель и два дня, – задумчиво проговорил Пастор.
Подобные вычисления он делал моментально.
Несколько человек застонали от отчаяния. Женщина, которую называли Мелодия, тихо заплакала. Один из сыновей Пастора, десятилетний Ринго, спросил:
– Но почему, Звезда, почему?
Пастор перехватил взгляд Мелани, появившейся здесь последней. Высокая худая женщина, которой недавно исполнилось двадцать восемь лет, была очень красива: бледная кожа, длинные рыжие волосы и тело модели. Ее пятилетний сын Дасти сидел рядом с ней.
– Что? – потрясенно проговорила Мелани. – Что это значит?
Все знали, о чем идет речь, но никто не нашел в себе мужества рассказать Мелани.
– Мы должны покинуть долину, – сказал Пастор. – Мне очень жаль, Мелани.
Звезда зачитала отрывок из письма:
– «Упомянутый выше участок земли станет опасным для людей после седьмого июня, поэтому ваше право на аренду заканчивается в соответствии со статьей девятой, часть Б, параграф второй, вашего договора».
Мелани встала. Ее белая кожа покраснела, красивое лицо исказилось от ярости.
– Нет! – закричала она. – Нет! Они не могут так со мной поступить – я совсем недавно вас нашла! Я не верю, это ложь. – Она обратила свою ярость на Пола. – Лжец! – завопила она. – Мерзкий долбаный лжец!
Ее сын расплакался.
– Прекрати! – возмущенно сказал Пол. – Я всего лишь долбаный почтальон.
Все зашумели.
Пастор подошел к Мелани, обнял ее за плечи и зашептал на ухо:
– Ты пугаешь Дасти. Присядь. У тебя имеются все основания возмущаться. У каждого из нас они есть.
– Скажи, что это неправда, – умоляюще проговорила она.
Пастор мягко усадил ее на стул.
– Правда, Мелани.
Когда все успокоились, Пастор сказал:
– Давайте вымоем посуду и вернемся к работе.
– Зачем? – спросил Дол, винодел. Он не принадлежал к основателям коммуны, поскольку, разочаровавшись в мире коммерции, появился здесь лишь в восьмидесятых. После Пастора и Звезды он был самым значительным лицом в группе. – Во время сбора урожая нас здесь уже не будет. Зачем работать?
Пастор обратил на него свой гипнотический взгляд, который не действовал лишь на людей с очень сильной волей. Дождался, пока все замолчат, и только после этого сказал:
– Потому что иногда случаются чудеса.
Местный закон запрещал продавать алкогольные напитки в городе Шило, штат Техас, но по другую сторону границы находился бар, который назывался «Лоза», где подавали дешевое пиво. Здесь играла живая музыка в стиле кантри, а официантки носили обтягивающие голубые джинсы и ковбойские сапоги.
Пастор пришел один. Он не хотел, чтобы здесь запомнили лицо Звезды. Он вообще жалел, что она приехала в Техас. Однако он нуждался в помощи – одному ему не доставить сейсмический вибратор домой. Они будут ехать день и ночь, сменяя друг друга и принимая стимуляторы, чтобы не заснуть за рулем. Они хотели вернуться домой до того, как будет обнаружена пропажа грузовика.
Пастор жалел о своей сегодняшней несдержанности. Марио видел Звезду с расстояния в четверть мили, трое рабочих из пикапа едва ли успели разглядеть ее на ходу, но у Звезды запоминающаяся внешность, вероятно, они смогут ее описать: высокая плотная белая женщина с длинными темными волосами…
Перед приездом в Шило Пастор изменил внешность, отрастил густую бороду и усы, а длинные волосы заплел в косу, которую спрятал под шляпу.
Впрочем, если все пойдет по плану, никто не станет расспрашивать о нем или о Звезде.
Когда он вошел в «Лозу», Марио уже сидел за столом вместе с пятью или шестью рабочими из их команды, а также боссом, Ленни Петерсоном.
Стараясь не показывать своего нетерпения, Пастор купил у стойки бутылку пива и, обменявшись несколькими фразами с барменшей, принялся потягивать горьковатый напиток. Только после этого он подошел к столику, за которым сидел Марио.
Ленни был лысеющим человеком с красным носом. Две недели назад он принял Пастора на работу. Тот вечер Пастор провел в баре, где потихоньку накачивался пивом, стараясь завязать дружеские отношения со всеми членами бригады, запоминая жаргон сейсмологов и громко хохоча над шутками Ленни. На следующее утро он попросил Ленни взять его на работу.
– Только с испытательным сроком, – предложил Ленни.
Ничего другого Пастору и не требовалось.
Он умел работать, быстро всему учился, легко находил со всеми общий язык. Очень скоро Пастор стал своим в бригаде.
Когда он уселся за общий стол, Ленни сказал со своим ленивым техасским акцентом:
– Рикки, ты решил не ехать с нами в Кловис?
– Точно, – ответил Пастор. – Мне нравится местная погода.
– Ну, должен признать, что иметь с тобой дело было приятно, жаль, что наше знакомство получилось совсем коротким.
Остальные начали ухмыляться, ожидая остроумного ответа Пастора.
Он сделал серьезное лицо и сказал:
– Ленни, вы были со мной так любезны и добры, что я хочу спросить вас еще раз: вы выйдете за меня замуж?
Все расхохотались. Марио хлопнул Пастора по спине.
Ленни с большим сожалением отвечал:
– Ты знаешь, что я не могу выйти за тебя, Рикки. И я уже говорил почему. – Он сделал паузу для пущего драматического эффекта и наклонился вперед. – Я лесбиянка.
Вся компания принялась смеяться. Пастор грустно улыбнулся, признавая свое поражение, и заказал для всех по бутылке пива.
Заговорили о бейсболе. Большинство симпатизировало «Хьюстон астрос», но Ленни родился в Арлингтоне и болел за «Техасских рейнджеров». Пастор не интересовался спортом, поэтому ему оставалось только ждать, изредка вставляя нейтральные замечания. У всех было прекрасное настроение. Они сумели закончить работу вовремя, им хорошо заплатили, подошел вечер пятницы. Пастор медленно потягивал пиво. Он никогда не пил много: жизнь научила его не терять контроль над своими действиями. Он наблюдал за Марио, который заглатывал одну кружку пива за другой. Когда Тамми, официантка, принесла ему очередную кружку, Марио с тоской посмотрел на ее грудь, туго натягивающую клетчатую рубашку.
