– Сэвич кивнул. – О Маке не беспокойся. Он слетает и выяснит, что там, черт побери, происходит. Ну а мы здесь тыл
обеспечим.
– Ты в самом деле уверен, что справишься? – Шерлок озабоченно посмотрела на меня. – Может, у нас поживешь пару дней, а уж потом
поедешь? Поместим тебя рядом с детской – так нам было бы легче ухаживать за тобой.
Но я лишь помотал головой, и моим благодетелям пришлось отступить.
В итоге я проторчал в госпитале еще полтора дня, и за это время несколько раз звонил Полу. В состоянии Джилли не было никаких
перемен, врачи говорили, что сделать ничего не могут. Оставалось лишь ждать и надеяться. Кевин с мальчиками в Германии, а Гвен
занимается оптовыми закупками для сети магазинов «Мейснз» во Флориде. Я связался с обеими сестрами и сказал, что буду держать их в
курсе.
Вылетел я только в пятницу рано утром из аэропорта Джон Фостер Даллес и по прибытии в Портленд взял напрокат светло голубой «форд
таурус», что стало для меня приятным сюрпризом.
День выдался чудесный, совсем не душный, хотя и безоблачный. Мне всегда нравился Запад, в особенности Орегон, с его суровой горной
грядой, глубокими ущельями, порожистыми реками и трехсотмильной прибрежной полосой, дикой и прекрасной.
Памятуя о своем физическом состоянии, я ехал не спеша: чего мне меньше всего хотелось, так это снова свалиться без сил. В Тафтоне,
небольшом прибрежном городке, я остановился перекусить, а через полтора часа доехал до знака, указывавшего поворот на Эджертон. Узкая
асфальтовая дорога через четыре мили уперлась прямо в океан, но в отличие от россыпи городков, жмущихся друг к другу вдоль
прибрежного шоссе, Эджертон удачно устроился чуть западнее – он вырос еще до того, как было решено повести главное шоссе вглубь, в
восточном направлении.
Я вспомнил, что когда то на узкой полосе пляжа в Эджертоне стояла небольшая гостиница, но ее буквально сровняло с землей мощным
штормом, случившимся в 1974 году, – это было похоже на то, как в одном фильме цунами высотой по крайней мере в миллион футов
накрывает Манхэттен. Я высунулся в окно и с наслаждением вдохнул океанский воздух – терпкий, чистый и соленый. Запах мне понравился,
я почувствовал, что внутри меня что то растет – так всегда бывает, стоит только приблизиться к морю. Я еще раз вдохнул этот чудесный
соленый воздух. В боку немного закололо, но это уже совсем не то, что было неделю назад.
Своего зятя Пола Бартлетта я знал не слишком близко, хотя с Джилли они вместе прожили уже восемь лет. Они поженились сразу после
того, как она получила кандидатскую степень по фармакологии: в этом Пол опередил ее ровно на год. Он вырос в Эджертоне, а учиться
поехал на восток, в Гарвард. Мне Пол всегда казался немного высокомерным и замкнутым, прямо таки рыбья кровь, – недаром говорят, что
чужая душа – потемки. Правда, Джилли как то хвасталась, какой он первоклассный любовник, так что насчет рыбьей крови, это я,
наверное, зря.
Помню, я сильно удивился, когда полгода назад Джилли позвонила мне и сказала, что они оба уходят из фармакологической фирмы в
Филадельфии, где прослужили последние шесть лет, и возвращаются в Эджертон. «Полу здесь не нравится, – пояснила сестра. – Не дают
заниматься исследовательской работой, а это его настоящая стезя, Мак. И потом, нам хочется ребенка. Мы серьезно все обсудили, и это
дело решенное. Мы возвращаемся в Эдж».
Услышав это сокращение, я тогда улыбнулся. Давно, еще до замужества, Джилли говорила мне, что местечко это открыл в конце
восемнадцатого века английский морской офицер по имени Дэвис Эджертон.