Прищурившись, попытался прочесть надпись на плате. Она была какой‑то неясной, казалось, будто…
Я замер.
– Что там? – произнес не сводивший с меня глаз Эрик.
Я опустил пониже яркую лампу и склонился над платой. Причина, по которой я не смог прочесть надпись, заключалась в том, что вся поверхность платы была словно разъедена. Теперь я понимал, откуда взялась пыль. Это было все, что осталось от чипа памяти.
– Ты сможешь его починить, пап? – спросил Эрик. – Сможешь?
Как такое могло произойти? Остальная плата выглядела нормально. Я, конечно, не знаток аппаратного обеспечения, но с чипами памяти мне дело иметь приходилось – ничего подобного я никогда прежде не видел.
– Ты сможешь его починить?
– Нет, – ответил я. – Нужен другой чип. Завтра добуду его.
– Это ведь она его обслюнявила, верно?
– Нет. Думаю, чип был неисправный.
– Да он целый год проработал. Все она. Это нечестно!
И, словно услышав его, Аманда заплакала. Я вернулся в дом. Мне как раз хватило времени, чтобы сменить ей подгузник и смешать на ужин кашку, – когда я с этим покончил, мясо уже было готово.
К девяти младшие дети уже спали, в доме стояла тишина, только Николь, как попугай, повторяла раз за разом: «Это звучит довольно серьезно. Это звучит довольно серьезно. Это звучит… довольно серьезно». Она репетировала свои реплики перед зеркалом в ванной.
Джулия обещала вернуться к восьми, однако ее все еще не было. Я не собирался звонить ей и выяснять, в чем дело.
Я плюхнулся на кровать и включил телевизор.
Изображения на экране не появилось, и я сообразил, что DVD‑плеер так и остался включенным. Я нажал на пульте кнопку воспроизведения, и в плеере пришел в движение диск. Это была презентация Джулии, трехдневной теперь уже давности.
Джулия говорила в камеру:
– Мы можем позволить камерам кружить по организму около получаса – этого хватит, чтобы иметь перед собой подробную целостную картину. Закончив, мы прогоняем кровь через замкнутую систему внутривенного вливания, окруженную сильным магнитным полем, которое удаляет из нее наши видеокамеры, а после отправляем пациента домой.
В одних только Соединенных Штатах тридцать миллионов человек страдают расстройствами сердечно‑сосудистой системы. Коммерческие перспективы нашей технологии велики. Поскольку основанная на ней процедура безболезненна, безопасна и проста, она заменит собой другие методы получения изображений, в том числе и ангиографию. Каждое обследование обойдется пациенту всего в двадцать долларов. Однако мы ожидаем, что эти двадцать долларов в первый же год сложатся в сумму, превышающую четыреста миллионов. А как только процедура получит широкое распространение, эта сумма утроится. Теперь, если у кого‑то есть вопросы…
Я зевнул и выключил телевизор. Презентация производила сильное впечатление, аргументация Джулии звучала очень убедительно. Собственно говоря, непонятно, почему у «Ксимос» возникли проблемы с привлечением инвестиций.
Хотя, с другой стороны, возможно, никаких проблем у компании и нет. Возможно, Джулия просто выдумала финансовый кризис, чтобы оправдать свои каждодневные задержки на работе. Для которых у нее имелись свои причины.
Я встал, пошел посмотреть, как там дети. Николь еще не ложилась, общалась по электронной почте с подружками. Я сказал ей, что пора выключать свет. С Эрика сползло одеяло. Я вернул его на место. Аманда по‑прежнему была лиловатой, но спала крепко и дышала ровно.
Я забрался в постель и, повертевшись какое‑то время, наконец провалился в тревожный сон.
Приснилось мне нечто очень странное.
Где‑то среди ночи я повернулся на бок и увидел Джулию, раздевавшуюся у кровати.