Я смотрю на жену. Она ходит по комнате и пьет. И я осознаю кое-что. Теперь мне полегчало. Мне больно, но по-другому.
Я вернулся не затем, чтобы мучить Джил. Не затем, чтобы погубить ее, или пристыдить ее за то, что она сделала. Она сама себя губит. Я ей для этого не нужен. Она бы все равно сделала это, был бы я здесь или нет. Она это давно задумала. То, что я здесь, ее не остановило. То, что я здесь, ничего не меняло. Зои была моей. При том, кем и чем была Джил, ее поступок был неминуемым.
И я подумал — к черту Джил. Джил ничего не значит. Она вообще никто. Джил — пустое место.
Я был здесь ради Зои. Только ради Зои. Ужасное чувство.
Я был здесь ради своей кошки.
Это последнее прикосновение в клетке, то, как она терлась об руку и мурлыкала, это напомнило нам обоим обо всех тех вечерах, когда лишь она была утешением для меня, а я — для нее. Хрупкое единение наших душ.
Вот зачем я был здесь.
Вот что нам было нужно.
Теперь у меня ничего не осталось.
И я медленно растворяюсь.
