– Держи его! – крикнул мне Железо.
Мы подхватили обмякшее тело и засунули его в «ягуар».
Минуту назад оно негодовало, грозило, лопалось по швам от сознания собственной значимости и, видимо, в самом деле представляло угрозу, а теперь лежало на нежно-кремовом кожаном заднем сиденье, поджав ноги, как мешок дерьма.
– Водить умеешь? – быстро спросил Железо.
Я кивнул.
– Давай за руль! – кивнул он на «ягуар». – Отгони в правую полосу и бросай. Я тебя подберу. Не забудь стереть отпечатки.
Я колебался не более секунды; за эту секунду в моей голове пронеслось несколько мыслей сразу. Первая о том, что мы влипли в историю! Вторая, что, выполняя просьбу Железо, я автоматически превращаюсь в соучастника преступления, и третья, появившаяся когда я уже открывал дверцу «ягуара»: «Что я делаю?!»
Ключ был в замке зажигания, машина на его поворот отозвалась мягким бархатистым и почти неслышным урчанием – чувствовалась порода. Я выбрал момент, когда в правой полосе появится промежуток, и едва прикоснулся к педали газа. «Ягуар» моментально скользнул вперед и занял пустующее место на полосе. Потом я дождался, когда внедорожник Железо поравняется со мной, остановил «ягуар» и выскочил из него.
– Ну как? – спросил меня Саня, когда я приземлился рядом с ним на сиденье «навигатора».
На лице головореза блуждала какая-то туманная улыбочка.
– Обязательно когда-нибудь куплю себе «ягуар»! – твердо произнес я.
Саня скосил на меня глаза:
– Правильная реакция!
Спустя пару минут, когда Железо проскочил под только что загоревшийся красный свет, я спросил:
– А этот, в «ягуаре»?
– А что этот? – Железо равнодушно пожал плечами. – Я ему наверняка память отбил. К тому же он номеров моей машины не видел. А если что и вспомнит, что же, поборемся. – Саня мечтательно улыбнулся.
С улицы Краснопрудной мы свернули на Каланчевскую. На повороте машина опасно накренилась, но устояла. Саня бросил на меня короткий взгляд. Я сидел безо всякого выражения на лице. Мне уже было на все плевать.
Через минуту «навигатор» через узкую подворотню влетел во двор – на всю территорию две чахлые березки и три куска асфальта в разных углах. Машина резко встала. Я едва не выбил лбом ветровое стекло.
– Не спи! – коротко бросил Саня и выскочил из «навигатора».
Я, абсолютно инстинктивно подхватывая бейсбольную биту, торчащую из кармана двери, кинулся за Саней.
Мы ворвались в подъезд. Железо бежал, перепрыгивая через две ступеньки. Я не отставал от него, и надписи на стенах – кто кого любил и кто кого имел – почти сливались перед моими глазами в одну пеструю ленту.
Перед площадкой третьего Железо оглянулся:
– А ты куда?
– Я? – Я чуть замешкался, не зная что сказать. В это время дверь квартиры напротив распахнулась, из нее появились двое. Один с фигурой атлета, натуральный красавчик, немного подпорченный короткой нижней челюстью, второй – настоящая обезьяна с рыжей щеткой волос на голове и кривыми ногами. Он среагировал первым и, пока Саня оборачивался, выхватил пистолет. Прежде чем он успел выстрелить, я, вытянувшись во весь рост, в падении достал его битой. Она вошла наискосок в переносицу бандита. Удар оказался неожиданно силен, и рыжий стал падать навзничь обратно в квартиру. Его приятель, несмотря на свою стать, ничего сделать не успел. Саня моментально выхватил финку и вогнал ему в солнечное сплетение.
– Заноси! – скомандовал он.
Мы подхватили падающее тело – уже второе за час, машинально отметил я, и затащили в квартиру. Потом я пинками забил туда же торчащие из дверей на лестничную клетку ноги рыжего бандита.
Все происходило мгновенно и мелькало перед моими глазами, как в калейдоскопе: залитое кровью лицо рыжего, его торчащие из задравшихся штанин, поросшие волосами, худые молочно-белые ноги, финка в руках Железо и внезапно посеревшее лицо второго бандита.
Я делал все автоматически, почти не думая, со стойким ощущением, что все происходящее – это не со мной. И, только когда захлопнулась входная дверь, в голове мелькнула паническая мысль, что в совокупности с тем, что мы совершили по дороге сюда, лет пятнадцать тюрьмы мне обеспечено. Руки и тело противно затрясло. Вибрация шла изнутри, и, чтобы справится с ней, мне пришлось сделать пару глубоких вдохов. Это не помогло. И тут рыжий бандит открыл глаза, и тогда я снова огрел его битой. Как ни странно, дрожь сразу прошла. Я понял, что надо просто что-то делать.
Квартира, обставленная импортной, цвета красного дерева мебелью, с тяжелыми, в зеленых драконах гардинами на окнах, выглядела бы вполне прилично, если бы не тяжелый запах крови и три трупа, находящихся в ней: двое молодых мужчин и девушка. Мужчины застыли на стульях. Один, уронив голову на стол, рассыпал по нему пряди светлых волос. В его руке еще дымилась сигарета. Второй, брюнет с легкой небритостью, наоборот, откинулся на стуле назад. Девушка сидела прямо, словно живая, склонив голову к плечу, глаза ее были открыты и смотрели на нас с удивлением. Из раны чуть ниже сердца еще сочилась кровь.
– Черт! – произнес Железо. – Опоздали всего на минуту. Сказал же сидеть, никуда не выходить. И трех дней не выдержали.
Его взгляд остановился на девушке.
– Красивая! – вдруг заметил он. – Эх, жизнь! – В голосе Железо я вдруг с удивлением уловил нотку горечи. – С самой Находки бежали. Девчонка, – Саня кивнул на брюнета, – его сестра, а второму невестой была. Всей истории не знаю, они у китайских бандитов ее отбили. Те в Макао хотели девчонку переправить, в бордель. Парни к местному авторитету кинулись. Тот руками разводит – с хунхузами воевать не хочется. Тогда они сами. Положили с десяток косоглазых и ушли. Китайцы до самого Хабаровска все перекрыли. А они напрямую в Китай. Такого никто не ожидал. А из Китая в Монголию. И вынырнули оттуда едва не в Забайкалье. Думали, ушли. Ко мне явились с запиской от Саши Северина. Приятель из Находки. Я сказал: две недели карантина. Из квартиры ни шагу. Пока все не утрясу. Расслабились. Думали, расстояние что-то меняет. Ничего оно не меняет. У китайцев длинные руки. Пора укорачивать! – Взгляд Железо опять скользнул по фигурам убитых. – Что же жизнь такая несправедливая, а, Бензин?!
Я виновато пожал плечами, словно был ответственен за нее. Железо прошелся по квартире и остановился у окна, бросив взгляд на драконов на гардине.
– А парни – герои! Разнесли полпритона и смогли уйти. И эта красотка… Любовь у них с блондином, – Железо криво улыбнулся. – Была. Я чувствовал!
«Интересно, как такой отморозок мог это чувствовать?» – мелькнуло у меня в голове. В это время рыжий опять шевельнулся. Железо одним движением оказался рядом с ним. Он схватил рыжего за волосы и откинул ему голову назад.
– Слушай меня, ржавая обезьяна, жизни я тебе не обещаю, но смерть легкую обеспечить могу. Или жуткую. Выбирай. Скажешь, кто тебя послал, умрешь легко. Не скажешь, убивать не будем, замучаем до смерти. Часов десять отходить будешь. Ну?!
– Маньчжур! – прохрипел Рыжий.
– Какой? – спросил Железо. – Я двоих знаю.
– Гон Джо!
Железо выпустил волосы рыжего и присвистнул:
– Вот это да! Такой почтенный человек, – в голосе Всадника Без Головы прозвучала ирония. – Можно сказать, коллега. Одежду шьет. Два подпольных цеха. За все уплачено. Ни во что не вмешивается. И такой поступок!
Железо постоял, некоторое время рассматривая девушку, затем достал из кармана телефон:
– Алло, Марис, для тебя натура имеется. Двадцать минут… Успеешь?.. На Каланчевской.
– Может, отпустишь? – неожиданно произнес рыжий.
Саня спрятал телефон и удивлено взглянул на него:
– Ты, шкура рыжая, за деньги для китайцев своих режешь и теперь отпустить тебя?!
Саня неожиданно выхватил финку и вогнал ее бандиту в печень. Тот забился всем телом, а потом затих.
Я поймал себя на том, что смотрю на это почти равнодушно.
– Этих на диван, – кивнул Железо на трупы киллеров. – Пусть милиция думает, что их с остальными прикончили.
Мы подхватили тело рыжего и подтащили к дивану. В последний момент Саня вдруг произнес:
– Стоп, давай его в кресло, – и, заметив мой недоумевающий взгляд, добавил: – Не годится выродку в одной компании с красоткой сидеть.
Мы бросили тело в кресло у стола, а труп второго киллера посадили на противоположный от девушки край дивана.
– Этот еще ничего, симпатичный, – удовлетворенно произнес Саня и присел на стул. Его глаза уставились в пространство. В сумраке комнаты они казались почти василькового цвета.
– Может, финку кому-нибудь из парней в руку вложить, чтобы уже совсем концы в воду, – осторожно подал я голос.
Железо непонимающе взглянул на меня:
– Что?