— Возможно, это и, остановило корабль, — указал Карлсен.
Сверхъестественная картина разрушения повлекла исследователей к гигантской пробоине. Дабровски нетерпеливо выспрашивал подробности. Карлсен остановился на краю пролома, глядя под ноги на вспученный и покореженный пол.
— Что-то массивное пробило в корабле дыру диаметром в тридцать метров. Вероятно, это была какая-нибудь раскаленная глыба: металл, помимо того, что изорван, еще и оплавлен. Весь воздух из корабля должен был выйти в считанные минуты, если только этот отсек не заизолировали и не запечатали. Все живое, наверняка, немедленно погибло.
— Что там за тумбы? — полюбопытствовал Дабровски.
— Сейчас осмотрим.
— Эй, шеф! — заорал вдруг Айве. Он стоял возле тумб, водя лучом фонаря по прозрачным стенкам; сноп света выходил с противоположной стороны. — Шеф, там люди!
Карлсен подавил безотчетный порыв метнуться через пятьсот метров, отделяющие его от тумб. На такой скорости он пронесся бы мимо и, вероятно, врезался бы в стену так, что потерял бы сознание. Поэтому тронулся он осторожно, спросив лишь:
— Что за люди? Они живы?
— Нет, не дышат. Но ты смотри, совсем, как люди! По крайней мере, похожи.
Карлсен сориентировался на ближнюю тумбу. Стены у нее были из стекла, прозрачного, как иллюминатор на посту наблюдения «Гермеса». Это был, несомненно, жилой отсек. Внутри находились предметы, явно напоминающие столы и стулья, хотя и не совсем привычного вида. А сразу за стеклом, на высоком ложе, покоился человек. Лысый, с ввалившимися щеками. Остекленелые голубые глаза уставились в потолок. Тело было накрыто грубым, туго натянутым полотном, под которым проступали не то ребра, не то обручи, удерживающие тело на месте.
— Капитан, — позвал Мерчинсон. — Тут — женщина.
Он стоял у соседней тумбы. Карлсен, Айве и Крэйджи перебрались к нему. Фигура на ложе была, бесспорно, женская. Это было ясно, даже не глядя на характерные формы под покрывалом. Губы чуть ярче, и черты лица неуловимо женственны. Каждый из астронавтов, вот уж скоро год как не видевших женщины, ощутил томную тоску и вожделение.
— Ты глянь — блондинка, — добавил Мерчинсон. Коротко остриженные волосы женщины буквально светились белизной.
— Еще одна, — обнаружил Крэйджи.
Фонарь осветил темноволосую девушку, помоложе первой. Ее можно было назвать смазливой, если бы не заострившиеся черты, омертвляющие лицо. Все тумбы стояли обособленно. «Прямо как усыпальница фараонов», — подумал Карлсен. В общей сложности их было тридцать. В каждой лежало по одному спящему: восемь мужчин и шесть женщин средних лет, шестеро мужчин помоложе и десять женщин в возрасте примерно от восемнадцати до двадцати пяти.
— Да как же они пролезли в эти чертовы капсулы? — недоуменно спросил Мерчинсон.
Действительно: дверей нигде не было видно. Астронавты обошли все тумбы, изучая каждый сантиметр прозрачной поверхности — ни намека на отверстие. Полупрозрачный кристаллический верх, похоже, был приклеен или приварен к стеклу.
— Но это все-таки не саркофаги, — вслух предположил Карлсен. — Иначе зачем им мебель?
— Древние египтяне, например, погребали мертвых вместе с мебелью, — возразил Айве, питавший страсть к археологии.
Карлсена — непонятно, отчего — охватило раздражение.
— С египтянами все ясно, они считали, что забирают свое добро в загробный мир. Но у этих-то вид не настолько простой.
— Все равно, — заметил Крэйджи, — и они могли надеяться, что воскреснут.
— Ну тебя, мелешь ерунду, — сердито оборвал его Карлсен и осекся, поймав за забралом шлема недоуменный взгляд. — Извини. Не знаю, чего я взъелся. Просто живот чего-то подвело, жрать охота.
Стайнберг на «Гермесе» уже приготовил обед — под стать рождественскому. Сейчас стояла еще середина октября, но через месяц с небольшим корабль ляжет на обратный курс, дабы на Землю прибыть в середине января (на максимальной скорости «Гермес» покрывает шесть с половиной миллионов километров в сутки).
Никто из команды не сомневался, что обратно повернуть придется даже раньше: их находка по своей важности весомее дюжины новых астероидов.
Обстановка сейчас была праздничная, располагала к отдыху. Под гуся выпили шампанского, а с рождественским пудингом приняли еще и бренди. Айве, Мерчинсон и Крэйджи говорили без умолку; остальные с удовольствием слушали. Карлсена одолевала странная усталость. Он чувствовал себя так, будто провел двое суток без сна. Все вокруг казалось каким-то зыбким, нереальным. Вначале подумалось, не из-за облучения ли это, но он отбросил эту мысль. Если так, другие бы тоже это почувствовали. Скафандры находились сейчас в очистке, и счетчик показывал, что загрязнения практически не было.
— Что-то Олоф у нас неразговорчив, — заметил, наконец, Фармер.
— Просто устал чего-то.
— Что ты насчет всего этого думаешь? — спросил Карлсена Дабровски. — Зачем они построили корабль? Все ждали, что скажет Карлсен, он же лишь покачал головой.
— Тогда скажу я, — вмешался Фармер. Он курил трубку и, говоря, жестикулировал мундштуком. — Из твоих слов получается, что все эти лестницы не предназначены для практического использования. Так? Поэтому, как сказал нынче утром Олоф, назначение у них, очевидно, иное — эстетическое или религиозное.
— Хорошо, — кивнул Стайнберг. — Тогда, выходит — это своего рода летающий храм? Все равно не вижу смысла.
— Дай закончить. Эти существа, похоже, взялись не из Солнечной системы, а откуда-то извне. Может, из другой галактики.
— Вряд ли. Чтобы добраться оттуда, им бы пришлось кочевать сотню миллионов лет, а, может, и того больше.
— Пусть так, — Фармер оставался невозмутим. — А из другой звездной системы? Вполне вероятно… Со скоростью в половину световой, до Альфа Центавра отсюда всего девять лет. — Он отмахнулся, когда Стайнберг попытался вклиниться. — Более чем вероятно, что они из другой звездной системы. Следовательно, вопрос единственно в том, из какой именно. И если им по плечу такие дали, то становится объяснимым и размер корабля. Это все равно что шлюпка против нашего океанского лайнера. Наш «Гермес» в сравнении с ним — просто ботик. Так вот… — он повернулся к Айвсу. — Что, испокон веков, люди первым делом брали с собой при переселении?
— Своих богов.
— Совершенно верно. Иудеи странствовали с ковчегом Завета. Эти прихватили с собой храм.
— Все равно не ясно, — подал голос Стайнберг. — Вот мы, если бы отправились селиться на Марс, разве стали бы тащить туда с собой… Кентерберийский собор? Мы бы построили точно такой же на Марсе.
— Ты не учитываешь, что и собор — тоже дом. Допустим, они приземляются на Марсе. Место далеко не райское. Пока выстроится город под стеклянным куполом, уйдут годы. И они привозят купол с собой.
Аргумент прозвучал убедительно.
— Но зачем все эти лестницы и мостики? — спросил Дабровски.
— Они — основные составляющие нового города. Пришельцы ограничены в численности. Население растет, приходится тесниться, и единственное направление — вверх, по вертикали. Так что налицо готовый остов многоуровневого города.
— Я бы добавил и кое-что еще, — возбужденно вставил Айве. — Они бы не пришли одни. Следом бы отправились еще два или три корабля. И на Марс бы они не сели. Он ведь — мертвый. Они бы сели на Земле.
Все молча уставились на него. Даже у Карлсена сонливость, как рукой сняло.
— Разумеется… — медленно проговорил Крэйджи. Наступила тишина. Мерчинсон тихонько присвистнул. Общую мысль высказал вслух Стайнберг.
— Так что, может статься, эти существа — наши предки?
— Не именно они, — сказал Крэйджи, — эти, скорее, братья и сестры наших предков. Но они первыми ступили на Землю.
Все заговорили наперебой, но вскоре медлительный северный выговор Фармера перекрыл общий шум:
— Вот вам и решение основной проблемы эволюции: почему человек так не похож на обезьяну. Мы произошли не от обезьян. Мы произошли от них.
— А как тогда неандертальцы и иже с ними? — задал вопрос Карлсен.
— Совершенно иная линия…
Разговор прервал радиозуммер. Крэйджи подключился. Остальные напряженно застыли. Раздался голос Зеленски:
— Господа, у меня для вас сюрприз. Премьер-министр Европейских Соединенных Штатов Джордж Магилл.
Астронавты переглянулись меж собой в приятном удивлении. Говорят, если и есть в мире хотя бы один политик, стоящий на голову выше остальных — так это Магилл, архитектор мирового сообщества. Комнату наводнил знакомый глубокий голос:
— Господа, хотя вам и без того уже все ясно, смею сказать: вы сейчас — самые знаменитые люди во всей Солнечной системе. Трансляция этого сеанса выйдет в эфир сразу после вашего фильма об интерьере корабля. Даже при всех помехах в изображении — местами оно вообще пропадает, — это самый замечательный из всех фильмов, какие мне доводилось видеть. Позвольте поздравить с невероятной удачей, выпавшей на вашу долю. Надо будет… — тут голос его утонул в треске разрядов. Когда слышимость восстановилась, премьер вещал: — …соглашается со мной, что первым и самым ответственным заданием станет доставка на Землю хотя бы одного из этих существ, а если возможно, то и нескольких. Насчет того, осуществимо это или нет, судить, разумеется, вам. Понятно, что при попытке вскрыть саркофаги тела могут рассыпаться в пыль, как это часто случалось с мумиями. Но у вас, опять-таки, наверняка есть способы проверить, содержат ли саркофаги какую-то микросреду, или там просто вакуум. Если там вакуум, то проблема, видимо, решается проще…