– Хорошо, – сдался Мастерсон, поднимаясь из-за стола. У самых дверей салуна он остановился и, обернувшись, спросил у Холидея: – Смысла тянуть с визитом к Джеронимо нет. Встретимся здесь, в девять вечера?
– В девять начнется игра, – ответил Холидей.
– Тогда завтра, на рассвете.
– Я уже давно не встаю на рассвете, – признался Холидей. – Поедем, когда я проснусь.
– И во сколько мне тебя ждать? – спросил Мастерсон.
– Успеешь обед переварить, – с веселой улыбкой подсказал Эрп.
6
Кейт оказалась куда ненасытней, чем обычно, а Холидей – куда более охочим до выпивки. В итоге встал он только в три пополудни и отправился в «Ориентал», где его дожидался Мастерсон. Вдвоем они выехали за пределы города.
– Если верить Уайетту, до места мы доберемся к сумеркам, – сказал журналист.
– Белый флаг прихватил?
– Нет, – удивленно посмотрел на Холидея Мастерсон. – Даже в голову не пришло.
– Тогда будем надеяться, что апачи – дикари и не знают, что нам положено было им озаботиться.
– Индейцы, что встречались мне прежде, отнюдь не производили впечатления дикарей или неучей.
– Местные аборигены тоже не дураки, – согласился Холидей. – Но если собираешься в лагерь Джеронимо без флага и объявления о перемирии, то надейся на лучшее.
Мастерсон от души рассмеялся.
– Будем надеяться, что апачи разделяют твое чувство юмора, – произнес Холидей.
– Ты сам встречался с Джеронимо? – спросил Мастерсон.
Холидей покачал головой.
– Немногие живые белые могут этим похвастаться. Если въедем в лагерь с револьверами в кобурах, он не станет разговаривать – скорее использует нас в качестве учебных мишеней.
– Джеронимо куда известнее того шайена… как бишь его? Римский Нос?
– Римский Нос – просто шаман, а Джеронимо – еще и чертовски хороший полководец. Это, если можно так выразиться, дополнительная стрела у него в колчане.
Мастерсон неуверенно взглянул на Холидея, не в силах понять: шутит компаньон или нет. С Холидеем всегда было так; и тем труднее становилось его раскусить, чем больше спиртного он выпивал.
Они ехали по пустынной равнине часа два, и солнце начало клониться к закату.
– Апачи справа, за кустами, – тихо произнес Мастерсон.
– Я заметил, – ответил Холидей, останавливая лошадь. – Делай как я.
Он расстегнул пояс с кобурой, снял его и повесил на плечо. Поднял руки и чуть пришпорил коня. Мастерсон последовал его примеру.
– Ну, и где они? – спросил он еще через минуту.
– Наверное, отправились в лагерь – узнать у Джеронимо, что с нами делать: убить или привести на разговор.
– Похоже, – скривился Мастерсон, – в этот раз я основательно сглупил.
– Пусть лучше Джеронимо встречает нас с численным перевесом в несколько сотен, – успокоил его Холидей. – Так мы не представляем для него угрозы.
Не успел Мастерсон ответить, как им навстречу выехало с полдюжины всадников апачей, вооруженных винтовками.
– Кто-то сбывает им оружие, – заметил Мастерсон.
– Или апачи убивают и грабят белых, – подсказал Холидей. – То есть они наверняка убивают и грабят белых.
Апачи тем временем окружили Холидея с Мастерсоном.
– Кто вы и с чем пришли на землю Гоятлая? – спросил один на вполне сносном английском.
– Мы желаем говорить с Джеронимо, – ответил Мастерсон.
– Сдайте оружие, и мы отведем вас к Гоятлаю.
Мастерсон и Холидей передали индейцам пояса с револьверами. Один из краснокожих увидел на шее у Холидея нож – пришлось и с ним расстаться, когда индеец требовательно протянул руку.
Апач указал на карман жилетки Холидея, и дантист, тяжело вздохнув, отдал маленький револьвер.
– Теперь мы отведем вас к Гоятлаю.
Они перешли на легкий галоп и уже через милю заметили впереди отсветы костров. Лагерь состоял из полусотни хижин, которые за считанные минуты можно было разобрать и сняться в путь. Подъехав к самой большой хижине, Мастерсон и Холидей – по сигналу проводника – спешились. К ним вышел крупный индеец в одежде из оленьих шкур. Невысокий, без знаков отличия, он тем не менее держался так, что сразу стало ясно: это Джеронимо. Рядом с ним шагал высокий стройный негр.
– Приветствую, – сказал он. – Меня зовут Обидая, перевожу для Джеронимо.
– Смотрю, ты давно при нем, – заметил Холидей.
– Давно, и он обращается со мной лучше вашего.
– Я рабов не держу и не держал.
– Однако вы с юга, правильно? По акценту сразу понятно.
– Из Джорджии.
Обидая внимательно присмотрелся к Холидею.
– Вы тогда были маленький, однако ваша семья держала рабов, разве нет?
– Мы прибыли говорить о настоящем, не о прошлом, – вмешался Мастерсон.
– С Джеронимо, а не с его… переводчиком, – добавил Холидей.
– Гоятлай желает знать, кто перед ним, – сказал Обидая.
– Бэт Мастерсон и Джон Генри Холидей, – ответил дантист.
– Док Холидей?
– Он самый.
Обидая назвал имена бледнолицых Джеронимо, и тот уставился на Холидея. Потом что-то сказал Обидае.
– Гоятлай спрашивает: правда ли ты убил семерых за карточным столом в Мехико?
– Вряд ли, – ответил Холидей.
Обидая перевел его слова, которые никак не тронули Джеронимо. Шаман только спросил что-то еще, и негр перевел:
– Он спрашивает: не Уайетт ли Эрп тебя прислал?
– Вот ведь умный старый хрыч, – признал Холидей.
– Скажи Джеронимо, что мы здесь по собственной инициативе, – ответил Мастерсон. – Уайетт Эрп не знает, что мы здесь без его дозволения, а узнав, разозлится.
Джеронимо пристально вгляделся в лицо Мастерсона, как до того рассматривал Холидея. Потом он заговорил, и негр перевел:
– О тебе Гоятлай тоже наслышан.
– Польщен.
– Гоятлай хочет знать: отчего тебя зовут Бэт?
– Этим прозвищем меня наградили еще в начале карьеры, – ответил Мастерсон. – Я тогда работал с Батистом Брауном, которого все звали Старик Бэт, вот меня довольно скоро и прозвали Малыш Бэт. «Малыш» мне не нравилось, и я оставил просто «Бэт».
Переведя для Джеронимо и выслушав ответ, Обидая сказал:
– Гоятлай говорит, что это глупое имя[4].
Мастерсон улыбнулся.
– Я не собираюсь спорить с тем, у кого за спиной две сотни воинов. Если не нравится мое имя, пускай тогда зовет меня Уильям или Билл.
– Гоятлай хочет знать, зачем вы здесь.
– Рад, что спросили, – ответил Мастерсон. Обращаясь к Обидае, он тем не менее смотрел в глаза Джеронимо: – У нас в городе есть новенький, с год назад на него устроили засаду. Ранили из винтовки в руку, которую пришлось ампутировать. Мы не знаем, кто стрелял, но этот новенький решил остаться в Тумстоуне и вот желает знать: не грозит ли ему новое покушение, и не держат ли на него зла апачи? На этой земле ничего не происходит без вашего ведома, и я спрашиваю – не как законник, но как друг того человека: его ранил кто-то из ваших? Друга, кстати, зовут Эдисон. – Мастерсон достал из кармана фотографию изобретателя. – Вот как он выглядит.
Джеронимо бесстрастно выслушал перевод, потом взглянул на фото и, снова посмотрев на незваных гостей, заговорил.
– Если друг Эдисона – ты, – перевел Обидая, – то что здесь делает Док Холидей?
– Мистер Мастерсон боится заблудиться во тьме, – ответил за журналиста Холидей. – Я помогу ему вернуться назад в Тумстоун.
Обидая передал его слова Джеронимо и перевел ответ:
– Гоятлай говорит, что ты ему не нравишься.
– В этом он не одинок, – совершенно равнодушно произнес Холидей.
– Томас Эдисон ему тоже не нравится? – спросил Мастерсон.
Обидая перевел вопрос для Джеронимо, и тот коротко ответил.
– Нет, – сказал Обидая, обращаясь к Мастерсону. – Еще Гоятлай говорит, что в вашего друга стрелял не апач.
– Точно? – спросил Мастерсон.
Обидая даже не удостоил этот вопрос перевода.
– Так сказал Гоятлай, – произнес он.
Мастерсон кивнул Джеронимо.
– Благодарю. – Обращаясь уже к Обидае, он сказал: – Это все, что я хотел знать. Думаю, нам пора…
Они с Холидеем уже направились к лошадям, но путь им преградили два апача. Мастерсон улыбнулся и жестом попросил их отойти в сторонку. Апачи не сдвинулись с места.
– Я думал, мы закончили, – пробормотал Мастерсон. – Какого дьявола происходит?
– Скорее всего нас проверяют: такие ли мы безобидные, какими прикидываемся, – ответил Холидей.
– А мы безобидные? – спросил Мастерсон, приглядываясь к индейцам.
– Я – да, – ответил Холидей. – У меня ведь забрали оба ствола и нож. Кого я без них обижу?
– Тогда ведем себя вежливо.
Мастерсон улыбнулся и, коснувшись полей котелка, слегка поклонился. Пошел в обход апачей по широкой дуге. Индейцы снова преградили ему путь.
Мастерсон обернулся к Джеронимо.
– Я так думаю, отзывать вы их не собираетесь?
Обидая куда-то запропастился, и Джеронимо взирал на чужаков совершенно бесстрастно.
– В пустыне по ночам холодно, – сообщил Мастерсон Холидею и взглянул на заходящее солнце. – Не знаю, как ты, но я здесь до утра торчать не намерен.