Застеною
послышался шум из соседнего дома.Вэтихкирпичныхдомиках,построенных
Компанией с соблюдением величайшейэкономии,стеныбылитактонки,что
сквозь них проникал малейший шум. Люди во всем поселке жили бок о бок; ничто
в домашней жизни не могло быть скрыто, даже от детей. По лестницераздались
тяжелые шаги, потом послышалось как бы падение чего-то мягкого, потомвздох
наслаждения.
- Недурно! - сказала Катрина. - Левак вышел, а к его жене явился Бутлу.
Жанлен.захихикал,дажеуАльзирызаблестелиглаза.Оникаждоеутро
потешались над этимсоседскимсупружествомвтроем:узабойщикажилна
квартире ремонтный рабочий, и у женщины оказалось два мужа-одинночной,
другой дневной.
- Филомена кашляет, - заметила Катрина.
Она говорилаостаршейдочериЛевака,девятнадцатилетнейдевушке,
любовницеЗахарии,котораяужеимелаотнегодвоихдетей;онабыла
слабогрудой и состояла сортировщицей, так как не могла работать под землею.
- Пустяки! - возразил Захария. - Филомена и знать ничего не хочет, спит
себе!.. Свинство - спать до шести часов!
Он надел штаны, потом отворилокно,словночто-тозадумав.Поселок
просыпался,впрорезахставнейзамелькалиогни.Братисестраснова
заспорили: Захариявысунулся,чтобыподстеречь,невыйдетлииздома
Пьерронов, что напротив, старший надзиратель. Говорили - онживетсженою
Пьеррона; Катрина же уверяла, что Пьеррон накануне началочередноедневное
дежурство по нагрузке и Дансарт поэтому никак не мог сегодня там ночевать. В
комнату проникал холодный воздух, но брат исестрабылислишкомувлечены
спором - они этого и не почувствовали: каждый отстаивалправильностьсвоих
догадок. Но вдруг раздались крики и плач: Эстелла озябла в своей люльке.
Маэ сразу проснулся. Почему он так обессилел? Вот,опятьзаснул,как
настоящий бездельник! И он стал так браниться, что дети притихли. Захарияи
Жанлен кончали умываться медленно икакбыужеутомившись.Альзиравсе
лежала с широко раскрытыми глазами. Двое младших, Ленора и Анри, обнявдруг
друга, не пошевельнулись и спали по-прежнему, несмотря на шум, тихо дышаво
сне.
- Катрина, подай свечу! - крикнул Маэ,
Она застегнула блузуипонесласвечувлестничныйпроход.Братья
продолжали разыскивать свое платье при скудном свете, проникавшемвдверь.
Отец вскочил с постели. Не останавливаясь,Катринаспустилась,ощупьюпо
лестнице, как была, в грубых шерстяных чулках, ивнижнейкомнатезажгла
другую свечу, чтобы сварить кофе. Вся обувь стояла под буфетом.
- Замолчи ты,гадина!-вспылилМаэ,выведенныйизсебякриками
Эстеллы, которая все не унималась.
Он был невысокого роста, как и старик Бессмертный, и такой жетолстый,
с крупной головой, с плоским бледнымлицом;белесыеволосыбыликоротко
острижены.