Тогда она
составляла около шестидесяти тысяч долларов, а сейчас – раза в два больше. Конечно, теперь эти деньги получим Пол, Луиз и я, но, честно говоря,
радости от этого – никакой. Я скажу откровенно, мистер Вулф: уж лучше бы Берт вообще не возвращался. Он только разбередил старую рану, а теперь
еще эта смерть, и то, как она случилась, да еще Пол со своими выходками…
Часы показывали без одной минуты четыре, и Вулф уже отодвигал свое кресло, пытаясь встать.
– Да уж, мистер Файф, – в тон ему сказал он. – И живой был – обуза, и умер – одни убытки. Оставьте, пожалуйста, мистеру Гудвину всю необходимую
информацию и обязательно позвоните, когда договоритесь на вечер со всеми.
Он направился к двери.
Глава 2
Даже если дело выглядит совершенно ясным, небольшое уточнение обстоятельств часто бывает весьма кстати, и как только Файф ушел, я обзвонил
несколько мест и собрал энное количество бесполезной информации. Дейвид проработал в средней школе «Одюбон» двенадцать лет, из которых четыре –
заведующим секцией английского языка. Агентство Пола по торговле недвижимостью процветало не бог весть как, но до банкротства дело явно не
доходило. Аптека Винсента Таттла, тоже в Маунт Киско, полностью принадлежала ему и, по словам, дела у него шли отлично. Ни адреса, ни телефона
сиделки Энн Горен Дейвид не знал, но Вулф хотел встретиться со всеми, и я отыскал ее в телефонной книге Манхэттена под рубрикой «Сиделки». Я
набрал ее номер два раза и услышал короткие гудки, набрал еще три раза – никто не снимал трубку. До Джонни Эрроу я тоже не дозвонился. Все
звонки в «Черчилль Тауэрз» идут через коммутатор «Черчилля», и я попросил телефонистку передать ему, чтобы он позвонил нам, и сам потом звонил
ему раз шесть. Наконец, как раз перед тем, как Фриц объявил, что обед готов, я застал Тима Эварта, помощника охранника отеля, или, если хотите,
помощника начальника Внутренней службы безопасности, и задал ему пару конфиденциальных вопросов. Часть его ответов говорила в пользу Эрроу,
другая – против. За: номер «люкс» в «Тауэрз» был оплачен вперед, официанты в баре и в ресторане относились с симпатией к Джонни Эрроу, и
особенно к размеру его чаевых. Против: в субботу вечером Джонни отделал какого то парня в баре, ударил несколько раз и бил бы еще, если бы его
не увели копы. Тим сказал, что с технической стороны зрелище было великолепное, но бар «Черчилля» – не место для таких аттракционов.
Позвонил Файф и сказал, что со всеми договорился. К девяти часам, пока не пришел доктор Буль, мы с Вулфом уже оприходовали в столовой фунта
четыре лососевого мусса, изготовленного по собственному рецепту Вулфа, а также небольшую порцию летнего салата, и вернулись в кабинет. Звонок
позвал меня в переднюю, и то, что я увидел через стекло входной двери с односторонней светопроницаемостью, я назвал бы двойным сюрпризом. Доктор
Буль, если это был он, вовсе не походил на дряхлого деревенского старикашку лекаря – на крыльце стоял прямой, седовласый, безупречно одетый
джентльмен. А рядом с ним – молодая особа с таким обилием собственных безупречных достоинств, которые бросались в глаза даже на расстоянии.
Я подошел и открыл дверь. Он шагнул в сторону, пропуская ее вперед, вошел сам и сказал, что он доктор Буль и что у него назначена встреча с Ниро
Вулфом. Головного убора на его седой шевелюре не было, и, не задерживаясь у вешалки, я провел их через переднюю в кабинет. Войдя, он быстро
огляделся, подошел к столу Вулфа и заговорил весьма агрессивно:
– Я Фредерик Буль.