А уже в следующий миг она осознала ошибочность своего вывода, рассмотрев молча сидевшую под алым всплеском каменной волны мужскую фигуру. Очень хорошо знакомую ей по последним событиям.
— И чего ты тут делаешь? — мрачно осведомился у юного дракона Селайвен, заметив его почти одновременно с Таэльминой.
— Я ваш проводник, — невозмутимо сообщил Зрадр, — а кроме того именно я буду нести до входа амулет бодрствования. Наши старейшины никогда не отдают артефакт в чужие руки.
— Мы про это слышали, — сердито прошелестел Алдер, — а кроме тебя никого не могли послать?
— Я сам попросился, — кротко сообщил дракон и хитро ухмыльнулся.
— Не врёт, — хмуро подтвердил Ительс, сажая на плечо фейла.
— А чем он тебе не нравится? — настороженно осведомился у эльфа герцог, — разве нам не все равно, кто будет проводником, раз уж он положен?
— Нам всё равно, — ехидно сообщил Меркелос, — а вот твоей напарнице — нет.
— А причём… — начал было злиться Харн и тотчас смолк, сообразив, что едва не начал объясняться с предателем, которого старался не видеть и не замечать.
— Спасибо! — ослепительно улыбнулась бывшему советнику тень, — можешь за меня не беспокоиться. А теперь объясните мне, знает кто-нибудь, почему эта тропа называется запретной?
— Тут нельзя кастовать никакие заклинания… — вздохнул Ительс, — тебе же говорили, что спящий лес окружает воронку, в которую утягивается магия? Так вот, сейчас мы стоим в потоке этой самой магии. Как бы на дне реки, невидимой неодарённым. А чем сильнее способность к магии у идущего по этой тропе, тем труднее ему сотворить даже самое простое заклятье, которое шутя выходит у него в другом месте.
— Почему? — нахмурился Хатгерн, — ведь по здравому смыслу обязано быть наоборот… чем больше магии, тем легче должны получаться магические вещи.
— До известного предела это так, — невесело усмехнулся эльф, — а вот когда магии слишком много, начинают нарушаться все известные нам законы. Примерно как варить мясо в воде соляных озёр… как ни старайся, обязательно будет пересолено. А энергия не соль… если пытаешься создать простенький росток, в процесс самовольно подключаются мощные потоки сил всех возможных стихий. И получается вовсе не то, что задумывалось. Взгляни вокруг… как ты думаешь, откуда тут эти разноцветные изваяния? Думаешь эти скалы и узоры созданы природой? Ничуть, это окаменевшие творения побывавших тут представителей всех старших рас. Но первоначально они выглядят вовсе не так, это со временем в них скапливается самая тяжёлая магия металлов и минералов, и они превращаются в камень.
— Тогда вам придётся тяжело, — мгновенно сообразила тень и оглянулась на Зрадра.
А ведь ему достанется больше всех, создатели привыкли щедро пользоваться своими способностями, и вмиг оказаться бесталанными им будет так же невыносимо, как птицам с обрезанными крыльями. Или выброшенным на берег рыбам. И раз этот дракон так спокойно решился разом потерять все свои привилегии, то возможно он вовсе не такой уж разгильдяй, каким представился ей в сверкающей долине.
Но об этих предположениях она тоже должна пока молчать… если верно разгадала планы драконов и их союзников. И попытаться высчитать, кто из трёх подозреваемых действительно шпион, а кому можно принести извинения. Мысленные, само собой.
А дракон уже забросил себе за спину два самых больших тюка и спокойно направился в ту сторону, где в ясном синем небе сверкали белоснежные острые пики.
— Мы знали про эти трудности… — вздохнул Селайвен и отобрал у соплеменницы мешок, — я понесу. Тут примерно в двух часах пути первая избушка… драконы опытным путём давно нашли грань, дальше которой не стоит открывать переходы.
— А сколько всего избушек до леса? — оторвалась от разглядывания застывшей магии Мейсана.
— Пять. Обычно добровольцы добираются до спящего леса к исходу третьего дня, — шагнув на тропу вслед за Зрадром, пояснил вампир, — Но на всякий случай ещё две поставили в промежутках… не всегда тут ясная и тёплая погода.
— А кто их ставил? — заинтересовался Хатгерн, занимая место в середине отряда.
— Нагарды, — коротко ответил Изор, — они совершенно безразличны к магии и потому им легче всех. Все остальные, забывшись, могут случайно что-нибудь кастовать… особенно, если делают тяжёлую работу. А для избушек каждое брёвнышко пришлось нести от самого входа… и имело большое значение, где срублено это дерево. Те, которые выросли в светлом лесу с помощью магии не подходят, они со временем превращаются или в серебро или в хрусталь… или просто в лёд. И угадать заранее нет никакой возможности.
— А гоблины?
— Старшие расы начали ходить сюда в поисках фей больше тысячи лет назад, и тогда по эту сторону граничных гор не было ни одного гоблина. Все жили в прибрежных герцогствах, — хмуро сообщил Ов, до этого молча прислушивавшийся к разговору.
— Как-то не верится, — задумался герцог, — а как же дриады? И драконы… ведь жили же у них в долине преданные слуги и помощники? Неужели они разом всех их выгнали?
— У дриад тогда были древни… — обречённо пробормотал Эз и тяжело вздохнул.
— А драконы в те времена никого к себе не приводили, — добавил эльф, — а пройти через сверкающую долину не может никто, кроме фей.
На некоторое время все притихли, идти между окаменевшими заклинаньями было не очень легко, хотя дорожка была немного расчищена и кое-где даже присыпана обычным песком.
— Таэль… — не выдержал молчания напарницы Хатгерн, когда остановил отряд на небольшой привал, — у тебя закончились вопросы?
— Нет, но сейчас мне не хочется их задавать, — бледно улыбнулась она, и тихо попросила присевшего неподалёку огра, — Изор… будь рядом с Харном.
— Ладно, — еле заметно кивнул мохнатый великан, и герцогу очень не понравилась его исполнительность.
И намёки тени не понравились. Настолько сильно, что Харн решил немедленно выяснить, чего она так опасается, и почему больше не надеется на свои силы.
— Таэльмина… — начал он непростое объяснение, и оскорблённо замер, рассмотрев жест молчания, который делал ему проводник.
И не просто намекал или предупреждал, а приказывал герцогу молчать так властно, словно именно дракон был командиром отряда. Однако возмущённому такой наглостью Харну не удалось сказать в ответ ни одного из тех слов, какие тотчас пришли ему на память, так как неожиданно начал греться браслет напарников.
Мгновенно вскочив с места, Крисдано выхватил оружие и принялся пристально обшаривать взглядом причудливые скалы, силясь отыскать того, кто пытается приблизиться к нему с недобрыми мыслями. Но не обнаружил никого чужого.
И не только он, ни один из встревожившихся спутников не почувствовал ничего враждебного, хотя пользоваться обычными для них способами никто не решился.
— Мин? — оглянулся на напарницу герцог, но она только растерянно пожала плечами.
— Показалось. Идем дальше, где-то недалеко избушка?
— Хорошо, — помедлив, решил герцог и заметил откровенное облегчение во взгляде тени.
С этой минуты он шёл молча, не задавая никому вопросов, зато мысленно задавал их самому себе, силясь понять, с какого момента Таэльмина ведёт себя так непривычно. Ведь она совершенно не походит на тех знатных девиц, у которых настроение, вкусы и желания меняются десятки раз в день, причём совершенно независимо от каких-то заметных другим либо существующих на самом деле оснований.
Его напарница совершенно другая… и раз она изменилась так внезапно, значит на то была важная причина. И сколько он не проверяет, вывод напрашивается только один — что-то насторожило её именно в сверкающей долине. Или немного раньше, на склонах гольдских гор. И стало быть, тени неприятны именно гольды… ну так они и ему самому не нравятся. Ведут себя так, словно самые главные в этом мире и имеют право диктовать всем остальным свои желания и законы. А драконы, хотя и не поддаются их напору, но почему-то не осаживают наглецов так решительно, как от них можно было ожидать.
И это тоже загадка… и Харн почти уверен, что тень знает на неё ответ, но вынуждена молчать… и это самое неприятное. Значит опасается, как бы её слова не дошли до недобрых ушей, но где тут эти уши? Сколько они идут не встретилось ничего живого, даже птиц не видно. В таком случае остаются его спутники… ну так им герцог и изначально не доверял до конца. И отлично знал, что далеко не все из них питают к ним с тенью дружеские чувства, а кое-кто возможно даже вынашивает недобрые замыслы.
Потому и требовал со всех клятву на крови, и хотя теперь не совсем уверен, что она подействует в этом месте, зато каждый преступивший её когда-то должен будет уйти с запретной тропы, и тогда возмездие непременно его догонит. Но разумеется… значительно приятнее было бы обнаружить тайного врага заранее, пока он ещё не нанёс свой подлый удар.