— Ну? — разводишь ты руками. — Я вышел, доволен?
— Кури.
— Тебе делать нехер?
— Этот вопрос должен был задать я, — веселится Мудила, отбрасывая окурок и тут же выуживая новую сигарету из мятой пачки. Ты, следуя его примеру, делаешь то же самое. Парень затягивается, а затем выдыхает дым, при этом продолжая смотреть на тебя с прищуром. Видно, его так и подмывает что-то сказать тебе, но он специально тянет, нервируя тебя.
— Так что? — разрушаешь ты тишину улиц, которая разительно отличается от той тишины, которая обволакивает тебя, когда ты снимаешь слуховой аппарат.
— Ты ж из этих, — он не спрашивает, а констатирует факт.
— Из этих? — усталый мозг заторможенно обрабатывает информацию, потому до тебя действительно не сразу доходит, о чем Мудила ведет речь.
— Педик, — кидает он с такой безразличной интонацией, будто уточняет цвет глаз собеседника.
— А, ну да, — киваешь ты с таким же безразличием, а затем вы оба недоуменно переглядываетесь. Ты удивлен его спокойствием, он, видимо, поражен твоей прямолинейностью.
— Я думал, ты начнешь отнекиваться, — протягивает он, явно все еще находясь под впечатлением.
— Не начну.
— Раз признался, я могу теперь тебя этим шантажировать, — заявляет Мудила, наблюдая за твоей реакцией.
— Не можешь, — отрицательно качаешь ты головой, затягиваясь и слыша, как табак в сигарете едва заметно потрескивает.
— Думаешь, мне слабо узнать, где ты работаешь, и заявиться туда?
— Там знают.
— О… Родители?
— Тоже в курсе.
— Ахренеть! — в его голосе звучит уважение. — Не каждый рискнет… — замечает он, уставившись во тьму позднего осеннего вечера.
— И как ты понял? — интересуешься ты осторожно.
— А ты палишься.
— Как же?
— Взгляд, — отвечает парень. — Пялишься на меня так, как обычно пялятся девки.
— О-о-о…
— Или скажешь, что катаешься сюда не из-за меня?
Очень хочется соврать, чтобы стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, но какой в этом смысл? Что бы ты ни сказал, он знает правду, и ты вряд ли сможешь его переубедить.
— Из-за тебя, — подтверждаешь ты, шумно выдыхая. Не рассчитывал ты, что этот малый окажется таким проницательным. Умнее, чем кажется.
Шум ветра доносится откуда-то сзади. Скоро он доберется и до вас. Стоите и молча курите, оба взирая в пустоту.
— А тебя это напрягает? — наконец решаешься ты задать вопрос, который вертится на языке.
— Да, — кивает он.
— Тогда при виде меня ты должен бы убегать, а не стучать в окно моего автомобиля, — замечаешь ты, надсадно посмеиваясь. От его ответа сердце начинает колотиться быстрее. Внутри всё переворачивается.
«И на что я рассчитывал?» — поражаешься сам себе. Серьёзно, на что? Напоролся на парня на улице. Взялся сталкерить его, как последний извращенец. Ты ведь ни имени его не знаешь, ни возраста. Без понятия, чем он занимается, чем увлекается, какую музыку слушает. Ты влюблен не в человека, ты влюблен в картинку. Во внешность. В острые скулы. Курносый нос. Легкую небритость. Влюблен в манеру одеваться как попало и вести себя развязно. Влюблен в длинные пальцы с обгрызенными ногтями и сбитыми до крови костяшками. В запах вонючих сигарет, которые он предпочитает курить. В эту его манеру щуриться и ухмыляться с поводом и без.
— Убегать? — Мудила, наконец, переводит взгляд с гипнотизирующей пустоты на тебя. — А хер ли убегать, ты мне не опасен.
— Но я же вонючий педик. Ходят легенды, что мы трахаем всех без разбора. Кидаемся на натуралов и тащим в кусты. Ебём, не снимая штанов, и всё такое, — монотонно бормочешь ты, стараясь справиться со шквалом противоречивых эмоций, которые, как ты надеялся, были давно тобой позабыты.
— Пха-ха-ха! Если подобным описанием ты пытался заинтересовать меня, то у тебя получилось, — смеётся Мудила, отбрасывая окурок на дорогу. Ярко-оранжевый огонек врезается в асфальт и рассыпается на десятки быстро угасающих искр.
— А если серьезно? — настаиваешь ты. — Зачем разбудил меня?
— Опасный райончик. Пока ты тут дрыхнешь, с твоей тачки могут свинтить пару колес, — поясняет Мудила.
— А тебе какое дело?
— А если у тебя свинтят колеса, ты застрянешь здесь, — продолжает он. — Будешь мозолить мне и без того замозоленные глаза. Говорил же сюда не приезжать. Намеков не понимаешь?
— Стойко игнорирую.
— Давай так, ты сейчас пользуешься моим великодушием, спокойно садишься в машину и уезжаешь. Вернёшься — набью еблет. Договорились? — ехидно уточняет Мудила.
— Не договорились, — хмуришься ты.
— Бесишь, — заявляет парень, наконец-то отлипая задницей от твоей машины. — Как ещё мне объяснить тебе, что дело не выгорит?
— Уверен?
— Совершенно.
— Почему?
Его слова тебя не впечатляют и не убеждают в том, что до тебя пытается донести Мудила. Виною тому не твое упрямство. И даже не слепая влюбленность. Виною тому он сам. Интерес, прочитавшийся во взгляде в тот первый вечер и присутствующий и сейчас. Тяга к беседам, к которым его никто не обязывает. И нахера, черт бы его побрал, он тебя разбудил? Нет, что-то здесь не вяжется. Если бы не было шансов, тебя бы так не переклинило. Это ощущение можно назвать чутьем, интуицией, седьмым чувством. Чем угодно. Но ты уверен, шанс есть.
— Ой, даже не знаю, — наигранно вздыхает Мудила, постукивая указательным пальцем по подбородку. — Может, потому что я не гомик? Не штырят меня мужики, ясно?
— Знаешь что? — выговариваешь ты, делая шаг в его сторону. Он не двигается с места. Ещё одно доказательство твоей правоты.
— Что? — Ухмылка и не думает сползать с его губ.
— Ты так старательно пытаешься изобразить из себя гомофоба. Но выходит хреново. — Делаешь еще шаг. И носки твоих начищенных ботинок упираются в рваные, грязные носки его кед.
— Принимать желаемое за действительное — не лучший способ решения проблем, — отвечает он, не отводя взгляда и явно не ощущая неприязни от того, что твое лицо в каких-то двадцати сантиметрах от его.
— Иногда в людных местах я снимаю слуховой аппарат. Знаешь, для чего? — Неожиданным вопросом ты застаёшь его врасплох.
— Мне не интересно, — отвечает он совершенно искренне, но тебя его мнение мало волнует.
— Дело в том, что посторонние шумы отвлекают и иногда искажают реальную картину мира. Но выключи звук… — ты снимаешь с уха аппарат и окунаешься в тишину.
«…И всё встает на свои места», — продолжаешь ты, не слыша ни единого своего слова.
«Ахуенная история. Продай нетфликс», — выговаривают его губы.
«С тобой то же самое… — продолжаешь ты терпеливо объяснять. — Говорить-то ты можешь, что угодно. Но выключи звук, и ты видишься мне совсем другим».
Ты протягиваешь к нему руки, ловишь концы куртки, вставляешь штифт в нижний ограничитель молнии и застегиваешь ее до самого горла парня. Мудила наблюдает за твоими действиями, не выказывая недовольства.
«Холодно. Простынешь», — бросаешь ты, после чего садишься в машину и выруливаешь на дорогу. Слуховой аппарат вставляешь в ухо лишь на светофоре. Сказал ли он что-то тебе на прощание или нет, ты не знаешь. И не уверен, что хочешь знать.
========== Встреча 4 ==========
Нервно барабанишь пальцами по столу, гипнотизируя стрелки часов. До конца рабочего дня осталась пара минут, но тебе уже не терпится сорваться с места. Прошлую пару дней ты только и делал, что работал, как вол, и думал о Мудиле. Если в момент ухода от него ты был уверен в своей правоте насчет взаимного интереса со стороны гопника, то уже через пару часов пробудились первые нотки сомнений. Возможно парень просто не такой отморозок, каким пытается казаться. Хотел отшить тебя полюбовно, а ты встал в позу в намеренье навязать ему собственные чувства. Он натурал, а ты лезешь к нему со своими предпочтениями. Предпочтениями, которые он разделять не обязан. Не обязан испытывать к тебе симпатию. Не обязан ровным счетом ничего.