– А как... собирать этот материал? Вылавливать?
– Нет, ни в коем случае – он не должен соприкасаться с водой.
– А как тогда...
– Я же пообещал рассказывать об этом на языке романов Джейн Остин. Наверняка уже в те времена существовали бумажные полотенца, картонные палочки и детская игра под названием «Кто ловкий».
– Дик...
– А мне, к слову сказать, однажды пришлось обратиться к проктологу, и он объяснил, что для проверки своего состояния – что это было за состояние, я лучше умолчу – необходимо положить на пол зеркало и присесть над ним на корточки. Но я решил, что лучше плюнуть на свое здоровье, чем так извращаться.
– Наверняка вы спросите, почему я затронул эту тему.
– Да потому, что ты напился и тебя понесло.
– Не спорю, это необходимое условие – но не достаточное. Так вот, объясняю: первый образчик материала я взял в прошлый четверг, а второй запланировал на следующий день, но потом вспомнил: это ведь пятница тринадцатое. Не совсем подходящий день. Поэтому я собрал его в субботу.
– Но это же был...
– Именно. День святого Валентина. Любишь мужчину в соку – люби его прямую кишку.
– Как по-вашему, пятница тринадцатое часто выпадает на канун Дня святого Валентина?
– Я – пас.
– Я тоже.
– Кажется, за все годы детства, отрочества и юности я не послал и не получил ни одной валентинки. Дело в том, что никто из моих знакомых этим не увлекался. Валентинки стали мне приходить только после свадьбы.
– Джоанна, тебя это не беспокоит?
– О нет. Он имеет в виду – от меня.
– Ах, какая прелесть. Кака-а-я прелесть.
– Знаете, я, конечно, наслышан о вашей пресловутой эмоциональной сдержанности, но это просто финиш. Не дарить валентинок до свадьбы.
– Я тут читал, что ученые предполагают наличие зависимости между севильскими апельсинами и раком кишечника.
– Это правда?
– Конечно нет, но почему бы не приколоться на ночь глядя?
– Это было бы смешно, если бы ты не тужился изо всех сил.
– Помню, зашел я однажды в общественный туалет и стал читать надписи на стенах. Одна из них гласила: «Когда тужишься, не перегибай палку». И только через пять лет я допер, что это двусмысленность.
– То есть не слишком усердствуй?
– Ну, палка есть палка.
– Совершенно другая тема: устроился я как-то раз в кабинке, никуда не спешу, разглядываю настенную живопись и вдруг замечаю совсем мелкую надпись сбоку, внизу. Наклоняюсь, чтобы прочесть, – и что я вижу? «Сейчас ты срешь под углом в сорок пять градусов».
– Я бы хотел уточнить, что вспомнил про апельсиновый джем по той причине...
– ...что он, возможно, связан с раком кишечника.
– ...по той причине, что это типично британская реалия. Ларри утверждал, что мы все теперь одинаковы. В качестве опровержения можно было бы привести нашу монархию или что-нибудь еще, но я выбрал апельсиновый джем.
– У нас в Штатах тоже есть джем.
– Да, есть – расфасованный в наперстки для гостиничных завтраков. Но домашних заготовок вы не делаете, что с вами говорить.
– У французов точно такой же джем. Confiture d’orange.
– Не сравнивай. У них – варенье. Варенье из апельсинов.
– Внесу ясность: ваше традиционное название апельсинового джема, слово marmalade – французского происхождения. Образовано из двух слов: Marie malade. Речь идет о шотландской королеве, у которой были французские корни.
– Мать честная. Неужели французы уже тогда к нам ломанулись, FCUK их?
– Так вот: Мария, королева шотландская, она же Мария Кровавая, занемогла. И для нее приготовили апельсиновый джем. Видите связь? Marie – Мария и malade – по-французски «больная», получается marmalade.
– А я считаю, это мы к ним тогда ломанулись.
– Как бы то ни было, я сейчас расскажу, почему британцы всегда останутся британцами.
– Тебя не раздражает, что теперь все именуют нашу страну «СК»? Ни дать ни взять – акционерное общество...
– Я уверена, Тони Блэр это поощрял.
– Мне казалось, у тебя всегда и во всем виновата миссис Тэтчер.
– Нет, я передумала. Теперь во всем виноват Блэр.
– По-моему, акционерное общество – применительно к нам вполне подходящий термин. Мы всегда были нацией лавочников. Тэтчер всего лишь вернула нас к истокам, напомнила, какой всегда была Англия: страна, которая поклоняется деньгам, преследует корыстные интересы, чурается иностранцев и не приветствует культуру. Так повелось испокон веков.
– Кстати, вам известно, какой еще праздник отмечается четырнадцатого февраля, помимо Дня святого Валентина?
– День прямой кишки?
– Заткнись, Дик.
– Нет. День импотенции.
– Мне нравится твое бриданское чувство юмора.
– А мне нравится твой хорвадский акцент.
– Но это правда. И если меня попросят привести пример британской реалии или, если на то пошло, пример иронии, я расскажу про четырнадцатое февраля.
– Кроваво-красные апельсины-корольки.
– Дай-ка угадаю. Названы в честь королевы Марии Кровавой.
– Вы заметили, что пару лет назад их переименовали в «рубиновые апельсины»? Чтобы люди не думали, что в них содержится кровь.
– Ну да – пусть лучше думают, что в них содержатся рубины.
– Именно.
– Корольки буквально на днях появились в магазинах и по времени совпали с севильскими. Интересно, это такое же редкое явление, как пятница тринадцатое в канун Дня святого Валентина?
– Джоанна, я люблю тебя, в частности, и за это твое поразительное качество. В столь поздний час ты сохраняешь способность направлять наши бредни в единое русло. А нам лестно думать, что мы ведем общую беседу – одно удовольствие.
– В будущем году напиши это на валентинке, Фил.
– Все согласны, что сегодняшний салат из апельсинов-корольков достоин стола королевы?
– А рагу из бараньей шеи достойно стола короля.
– Кто помнит предсмертное желание Карла Первого?
– Чтобы на него надели две рубашки.
– На кого, на Карла Первого?
– В день казни. Погода выдалась холодная, и он не хотел дрожать, чтобы народ не заподозрил его в трусости.
– О, как это по-британски.
– Вспомните любителей надевать исторические костюмы и раз за разом воссоздавать сражения гражданской войны. Мне всегда казалось, что и это очень по-британски.
– В Штатах такое тоже распространено. Да наверное, и во многих других странах.
– Возможно. Только мы были первыми. Это наше изобретение.
– Да-да, наряду с вашим крикетом, футболом и девонширскими сливками к чаю.
– Нельзя ли на минуточку вернуться к джему?
– Его можно использовать как глазурь для жареной утки.
– Готова поспорить, у всех получается джем разной консистенции.
– Жидкий.
– Тягучий.
– Сью уваривает его до предела, чтобы буквально падал с тоста, если недоглядишь. Совсем не тягучий.
– Если сделать слишком жидким, он будет стекать.
– А косточки нужно сложить в полотняный мешочек и использовать при варке, чтобы получить... как его?
– Пектин.
– Вот-вот.
– Мелко нарубленные косточки.
– Нет-нет, крупно.
– Я измельчаю их в комбайне «Магимикс».
– В жизни не поверю.
– А моя подруга Хейзел использует для джема скороварку.
– Вот я и говорю. Это все равно что варить яйцо. Или, может, жарить яичницу? Опрос общественного мнения показал, что все делают это по-разному и каждый считает, что его способ – самый правильный.
– И какой отсюда вывод, о хранительница общей темы?
– Ларри говорил, что все мы одинаковы. Но это не так. Даже в мелочах мы различаемся.
– Мармеладная теория национального характера.
– Поэтому не бойтесь стать европейцами.
– Не знаю, где находился Ларри – в нашей стране или за ее пределами, – когда уважаемый министр финансов, мистер Браун, который скоро станет бывшим премьер-министром, сформулировал условия для входимости старого доброго британского фунта в болото заграничного евро.
– Не входимости, а сходимости. Признаки сходимости.