Вскоре из усадьбы выехал всадник. Меренков стоял у ворот и следил, как верховой спустился с холма, переехал плотину и скрылся в кустах.
Глава 7
ПОСТОЙ-КА, ЗЕМЛЯК!
Посланцу Меренкова не удалось отъехать далеко - в роще он наткнулся на нескольких пеньковских мужиков. Они стояли на дороге с дубинами. У
одного в руках была огневая пищаль, на поясе висели натруска и несколько зарядцев с кровельцами <3арядцы с кровельцами - трубки (газыри),
выдолбленные из дерева, обклеенные кожей, с отмеренными зарядами пороха и свинца для выстрела.>, как у настоящего стрельца.
- Постой-ка, земляк! - сказал пожилой мужик, бондарь Савка Корнеев. Ты куда это собрался глядя на ночь? Слезай-ка с коня! Да это ты,
Еремейка?
Еремейка закрутился, стал плести околесицу. Видя хмурые лица мужиков, он вздохнул и сказал:
- Дело господское, куда велят, туда и заворачиваешь. Я же сторона! Дуло пищали уставилось на него, и фитиль дымился.
Еремейка покорно слез с коня.
- Слышь, Серега, смажь его по уху!
Серега с невозмутимым видом "смазал" Еремейку, отчего остроконечная шапка слетела, и из нее выпал бумажный свиток.
- Вот какое у тебя господское дело! - сказал старший из мужиков, подымая письмо. - Ты, Серега, сведи Еремейку в чащу и придержи его пока
там, в лесной сторожке. А мне Федосейка прочтет, что там собачья душа Меренков отписывает.
Савка Корнеев вскочил на коня. Вскоре он добрался до выселка из черных изб и землянок около пустоши, распаханной под озимые. Здесь было
много мужиков, баб и детей. Стояли телеги, нагруженные крестьянским скарбом.
Федосейка Стрелок, обычно возивший письма в Москву и в грамоте довольно сильный, сидел среди мужиков и чинил конскую сбрую. Он осмотрел
внимательно свиток.
- Придется печати сломать.
Развернув свиток, он медленно, по складам, прочел послание к серпуховскому воеводе.
Мужики хмурились, переминались.
- Чего теперь будем делать?
- А чего делать! - сказал Харька Ипатов. - Взялись за топоры - это не в бабки играть. Мое слово - письмо это запечатать, как было, отдать
его Еремейке в зубы, и пущай везет к серпуховскому воеводе. А воевода тоже не дурак, чтобы сразу присылать сюда солдат и разорять крестьян. Он
сперва пришлет сюда дьяка и подьячего, те нас допросят, дело наше рассмотрят. А мы всем сходом на одном станем: что мы будем пашню пахать, как
отцы и деды наши пахали.
- Нет, не ладно сказал, - вмешался кузнец Тимофейка. - Письмо запечатать и послать воеводе - это верно. Только пускай повезет его не холоп
Еремейка, а кто-либо из нас, и пусть воеводе челом ударит и все расскажет, как мы за наше правое дело стоим.
- Верно дед сказал. Пусть поедет к воеводе Федосейка. А Еремейку-казачка посадить в овинную яму и держать там, чтобы он до времени
Меренкову не пожаловался.
С этим все согласились, и Федосейка с письмом к воеводе выехал в Серпухов.
Глава 8
РЕЙТАРЫ ПРИЕХАЛИ
Серпуховский воевода Очкасов, получив от Федосейки Стрелка письмо Меренкова о крестьянском непослушании приказу помещиков Челюсткиных,
расспросил подробно Федосейку, выслушал все его заверения, что крестьяне бунтовать не хотят, а только просят оставить их работать около землицы,
несколько раз промычал: "М-да-с.