========== Рабский труд. Часть 1. ==========
По случаю своего совершеннолетия и так же дня рождения Grand Khavatari, она же Садеса, решила сделать подарок читателям. Работа уже дописана, будет выложена по мере проверки.
Стук в дверь. Упорные и настойчивые звонки. Один за одним не дают покоя…
Нехотя поднимаюсь с кресла, откладывая книгу, которую только начал читать, на прикроватный столик, босыми ногами ступаю по холодному паркету, чуть не поскальзываюсь на луже от опрокинутого стакана, что я не убрал еще днем.
Матерюсь.
Сквозь зубы выплевываю слова.
Кому приспичило припереться в такую рань? Даже почтальон в это время ещё нежится в постели.
Бросаю взгляд на циферблат настенных часов — пять утра.
Не густо.
Потягиваюсь и подхожу ближе к двери. Не спрашивая и даже не смотря в глазок, просто дергаю на себя ручку, — на замок не была закрыта.
— Ты бы ещё дольше шел!
Тарахтение голоса, масса недовольства, просто шквал позитивной энергии — именно то, что так требовалось мне для хорошего утра. Именно с этого я привык начинать день.
Возмущение, что было готово вырваться наружу и заставить меня обвесить знакомого массой комплиментов, затыкается моментально, прячась в самый дальний угол моего рассудка, когда глаза наблюдают такую картину: полуживое тело, что еле дыша держится здоровой рукой за шею Ховера и не даёт себе упасть. Опущенная голова, с прилипшими к лицу окровавленными волосами, не даёт возможность разглядеть знакомые карие глаза, чтобы увидеть в них хоть единственный намёк на жизнь.
Зубы сводит.
— Какого черта?
Вскипаю от возмущения и удивления. Грубо отпихнув меня рукой от двери, хозяин этой самой руки, прижав как можно плотнее бренное тело парня к себе, стал протаскивать его в комнату, оставляя на полу бордовые водянистые следы и грязь с ботинок. Аккуратно придерживая за голову, он опустил пострадавшего на диван, перехватывая его ноги, чтобы помочь как можно безболезненнее уместить и их.
Выдыхаю как можно тише, стараясь быть незаметней. Руки трясутся от того, что все тело прошибает холодный пот и дрожь, заставляющая неметь даже кости.
Во что опять ввязался этот сопляк?
Незнание не дает покоя, заставляя наблюдать за Ховером, что отойдя от парня, возвращается ко мне. Не поворачивая головы подходит ближе. Все время смотрит на него.
Выдох.
Стараюсь казаться как можно безмятежней, не выдавая своего беспокойства, что в агонии мечется по всему организму, устраивая встряску каждому органу, заставляя рассыпаться в панике.
— Я объясню все… Только позже. Нужно обработать все раны, тащи аптечку, — не переставая давать указания, распоряжается Ховер, заставляя меня впервые задуматься о наличии в моем доме медикаментов.
Засада.
— Черта с два, подорвался в магазин пулей: бинты, вату, йод, обезболивающее, шприцы. Купи все что нужно.
Дергаю за круглую ручку шкафчика, да так, что он соскальзывает с направляющих, выезжая навстречу. Некогда возвращать на место… просто бросаю полупустую часть гарнитура. Не раскрывая конверта с недавно полученной зарплатой, впихиваю его в руки Ховеру, выставляя его за дверь, в суете хлопая ею, что есть мочи, содрогаясь от невидимой волны, что прошла по телу.
Пальцы находят выключатель, глаза судорожно бегают по ванной, чтобы найти хотя бы что-то отдаленно напоминающее таз. Тщетно. Забегаю на кухню, распахиваю дверцу шкафчика и на ходу выдергиваю кастрюлю средней величины.
Кипяток хлещет так, что брызги отлетают мне в лицо.
Переборщил с напором воды и с её температурой, из-за чего пришлось доливать холодной. Сливаю лишнее, оставляя только половину, хватаю пару чистых махровых полотенец, что недавно принесла соседка в качестве компенсации за обосанный кошкой палас, и возвращаюсь в комнату.
Только сейчас понимаю, что эти тряпки могут пригодиться.
Опускаю принесенные предметы на пол как можно тише. Тело почти неподвижно, слышно лишь хрип… и видно, как тяжело поднимается грудная клетка.
Зубы сводит, кажется, жую собственные крошки.
Впервые вижу такие последствия после его работы. Что же ты натворил, Кант?
Опускаюсь на колени, вновь вытирая лужу воды, но уже своими штанами.
Осторожно выжимаю одно из полотенец, давая ему немного остыть, подношу к лицу парня и вытираю кровь. Аккуратно. Так, чтобы случайно не задеть открытые раны.
Кажется.
Его лицу повезло больше — пару ссадин и относительно неглубокая царапина на лбу, такая заживет быстро и вреда много не принесет, но вот, что делать с остальными?
Стараюсь не суетиться, не поддаваться панике, осматриваю его тело постепенно, чтобы в спешке ненароком не нанести новые раны, усугубив ситуацию ещё больше.
Осторожно, воспользовавшись ножницами, снимаю с него футболку, оставляя вместо одежды лоскуты, которые летят на пол.
Придурок. Хочется пробить твоей головой дверь за эту тупорылость и непослушание. Сколько раз я предупреждал, говорил об опасности, которая непременно настигает его душу, она ведь «часто» обходит стороной.
Все к черту.
Все прахом.
Блять. Истерю, как крашенная манда, не хуже его женушки, с которой так или иначе вновь предстоит вести беседу, рассыпаясь в тысячях извинений за отсутствие благоверного мужа дома.
— Эй, ты меня слышишь?
Молчит, никакой реакции, губы шевелятся медленно. Наверняка бредит. Сейчас лучше его не трогать. Дождусь, когда вернется это чудовище из магазина, и вытрясу из него все, все до последней, мельчайшей подробности: кто, где, как и когда.
Сволочь.
Почему он так долго?
Вода в кастрюле напоминает чуть разбавленную кровь, кажется, сам диван залит ею, пропитывается каждый сантиметр так, что, скорее всего, придется сменить мебель. Такая память мне не нужна.
Скрипит дверь, дергается замок, по комнате проносится звук шагов и шелест.
Ховер принес все, что потребовалось, не забыв опустить слегка мятый конверт с остатками его содержимого на тумбу в прихожей.
— Как он?
Подходит ближе, скидывая все купленное на пол, разнося шум по квартире ещё больше.
— Хотел бы я знать.
Отставить.
Сейчас не время, чтобы заводить свои нервы с пол-оборота. Зубами отрываю конец упаковки, вынимая шприц и присоединяя иглу, большим пальцем надавливаю на кончик ампулы, слушая тихий хруст.
Сколько было уколов? Пришлось сделать четыре, чтобы снять все симптомы и позволить себе спокойно обработать каждую рану: забинтовать грудь, правую руку, предплечье, шею, голень и нижнюю часть бедра.
Вот они — курсы по выживанию.
Та школа, которая в данный момент отголоском прошлого держит меня в руках, избавляя от прошлых обмороков от вида крови. Стыдно признать, что когда-то, совсем недавно, я часами проводил у толчка, если хотя бы раз удавалось увидеть капающую из носа сестры алую жидкость.
Вытираю пот рукой, оседаю на пол, словно игрушка, напичканная ватой.
Живой. Это главное.
Придушу, как только поставлю на ноги. Заставлю съесть собственный заработок, ради которого он вечно рвет свою задницу. А сейчас… Сейчас остается лишь всматриваться в это мертвенно-бледное лицо и ждать.
========== Часть 2. ==========
— Как это понимать? — плотно закрываю дверь на кухне, затащив предварительно туда Ховера, сдерживаю порыв сорваться на крик, перехожу на шипение, слушая, как сердце отдает глухими ударами в виски так, что вены вздуваются, заставляя чувствовать ток крови по их жилам.
— Мы были на задании. В этот раз отправили лишь четверых. Я, как обычно, следил по радару, чтобы все было чисто… И… нас подставили! Ебанный Зан подложил нам свинью, продав как дешевых шлюх какому-то ушлепку. Мы и не заметили, как на склад въехала машина… Я еле вытащил Канта оттуда. Мне просто повезло, что они не заметили комнату, в которой я был, приняв ее за заброшенный чулан.