- А я тоже скоро стану тетей, - Кристель допила чай и прилегла. - Луиза, жена Роджера, скоро должна родить... О, Господи, а ведь я, наверное, увижу племянника только когда он будет получать водительские права. Если не позже...
- Кристель, - Куолен тоже отставил чашку и лег, - если ты сомневаешься, то я...
- Нет, Эрик, - девушка глубоко вздохнула и решительно сказала:
- Я обещала, что буду с тобой всегда, и сдержу слово. Тем более что...
Куолен улыбнулся. Его замысел имел успех. Мужчина наклонился над девушкой, поцеловал ее в закрытые глаза, в щеки, в губы:
- Я знал, что ты так скажешь. Ты всегда верна мне, Кристель. Скоро мы будем богаты. Но главное сокровище у меня уже есть. Это ты. Ты дороже всех миллионов мира. Моя Кристель...
Девушка приподнялась и обняла его:
- Я люблю тебя, Эрик, - сказала она, и Куолен снова ощутил укор совести. Для нее все серьезно, а ему главное - чтобы она не отказалась пилотировать в марте, он играет на чувствах влюбленной девчонки как эгоист. "Да, я не совсем честен. Но если дело выгорит, мы уедем вдвоем. И у Кристель будет все, чего она пожелает, за все, что она для меня сделала, и за преданность!".
5 января, воскресенье
Дни пролетели быстро. За это время Куолен и Кристель всего пару раз выходили из отеля, прогуляться и поужинать в ресторане. Остальное время они проводили в номере под прозрачным потолком, разговаривали, сидели в джакузи, заказывали в номер еду и напитки, занимались любовью. В начале их отношений Кристель была скованна, стеснялась, просила Эрика отвернуться, погасить свет. Теперь все шире раскрывалась ее страстная натура, и Эрик чувствовал в этом свою заслугу. Он смог разбудить обворожительную и горячую женщину в этой робкой замкнутой девчонке, научил не стесняться сексуальности и наслаждаться ею.
В отеле были бассейн, солярий и сауна. Там они тоже побывали. Но большую часть времени они наслаждались уединением, вспоминая детство, любимые игры, книги, школьные праздники, учебу. Кристель рассказала о том, что бабушка Антуанетта говорила об артистах из театра.
- А я верила, что Питер, Тинк и Снежная королева, Санта-Клаус, Золушка существуют на самом деле, и думала, что, если буду хорошо себя вести, встречу их, - говорила она.
Куолен понимающе кивнул и закурил.
- А когда бабушка сказала, что это артисты, я так расстроилась, - Кристель сидела у камина в короткой белой майке и черных леггинсах, босиком, с трогательным "хвостом" на затылке. Ноги утопали в ковре почти по щиколотку. - Словно у меня отняли что-то очень дорогое...
- Мечту, - подсказал мужчина. - Понимаю, это очень обидно.
- Бабушка ведь не хотела обидеть меня, а просто считала, что нужно прививать детям реалистические взгляды на жизнь, - девушка придвинулась к камину. - Ведь в шесть лет глупо верить в фей, да?
- Глупо навязывать другим свои взгляды против воли, - Куолен загасил сигарету в пепельнице.
- Ведь в сказке говорится: если сказать "Феи - это глупость", одна из них умирает. И от того, что бабушка убила фею, я даже плакала. А потом мама сказала мне: если бабушка никого из волшебных жителей не видела, это еще не значит, что их не существует. Они сами решают, кому показаться.
- И это тебя приободрило? - рассмеялся Куолен. - Да, миссис Пинкстон - очень умная женщина.
- Тогда да, - девушка подтянула колени к груди. - А сейчас думаю: я ведь тоже не видела их. Значит, я этого не заслуживаю, или бабушка была права?
Куолен перекатился на бок, сел и захлопал в ладоши. Кристель недоуменно посмотрела на него. Мужчина пояснил:
- Я тоже читал "Питера Пэна" в детстве и помню: чтобы спасти умирающую фею, надо похлопать в ладоши.
Кристель удивленно смотрела на него, не до конца понимая, к чему клонит муж.
- Ну, ты же предположила, что леди Сент-Клер была права. А значит, тоже чуть не убила фею, - с озорными огоньками в глазах пояснил Эрик. - А я поспешил спасти бедняжку, чтобы твоя совесть была чиста!
- А, поняла, - рассмеялась Кристель. - Наверное, они не показываются таким, как мы...
- А может, они давно среди нас, - предположил Куолен, но так ловко маскируются, что мы не узнаем их среди землян.
Мужчина закинул руки за голову.
- Смотрю на некоторых и думаю: откуда они свалились, - сказал он. - А у других мозгов меньше, чем у садовых гномов. А женщины бывают такие, что по сравнению с ними любая ведьма бледно выглядит. Может, они появились среди нас давно, Кристель, а мы и не знали...
Девушка слушала, подперев подбородок кулачкой. Ее внимательные глаза в отблесках огня из камина казались золотистыми, как у кошки.
- Интересная версия, - сказала она.
- Знаешь, лет в двенадцать я развлекался, - развеселился Эрик, - пугал Тони и Джонни историями о том, что садовые гномы по ночам оживают. В доказательство утром я показывал брату и сестре то нарисованные на дынях рожи, то оборванные помидоры, то перевернутые велосипеды, и сваливал вину на гномов.
- Я и не знала, что ты такой хулиган, - рассмеялась Кристель. - Тебе не стыдно было?
- Это еще не все, - веселился Куолен, - один раз я приволок гнома из сада в дом, поставил перед дверью Тони, постучал и спрятался. В жизни больше не слышал, чтобы кто-нибудь так орал. Родители думали, что на Тони напал маньяк с топором.
- И что они потом сделали с тобой, или так ничего и не узнали? - Кристель еле могла говорить от смеха, представив эту картину.
- Полночи объясняли, почему так шутить нельзя, а потом на неделю лишили карманных денег за то, что я то и дело начинал хохотать. А я смеялся не над ними, просто вспоминал, как Фрикаделька чуть не обмочил штаны.
- Если бы на месте Элеоноры была моя мама, ты бы так легко не отделался, - заметила девушка.
- А в другой раз я сорвал Джонни и ее подругам вечеринку в саду. Когда они устроились в беседке, начали делать друг другу маникюр и маски и перемывать кости мальчишкам, я подобрался к ним, прячась в кустах и начал выть и рычать. Надо было слышать, как они верещали, когда сыпанули из беседки, побросав все свои пузырьки и тюбики.
- Однажды мои братья так же разыграли меня, - Кристель перевернулась на живот. - Я их чуть не убила потом.
- Вообще-то я редко изводил сестренку, а наоборот относился к ней покровительственно... А вот Антонио от меня натерпелся. Он так и не научился платить мне той же монетой, только дулся и обзывал придурком.
- Если бы я не научилась ставить на место, братья меня замучили бы своими шутками. А так они быстро поняли, что для малявки я человек серьезный и признали ровней.