Обычно после ужина принцесса или отправлялась в библиотеку, или приказывала кому-нибудь из однокашниц принести ей книгу – и принималась за чтение. Свита ей компанию не составляла никогда: Елена успевала до чёртиков им надоесть за весь день, так что честь терпеть принцессины капризы вечером и ночью выпадала мне одной.
При мне Елена, конечно, вела себя вполне пристойно.
Её уже ждали «Силийские хроники», третий том – чтиво весьма полезное, если хочешь поскорее заснуть. Но Елена на этот раз всё внимание отдала вышивке.
Глядя, как принцесса стремительно управляется с иглой, я поинтересовалась, для кого это?
– Шарф для зимнего карнавала, – тут же откликнулась Елена.
– Мужской шарф, – заметила я, глядя как она старательно вышивает ручку кинжала, пронзающего один из цветков. Осыпавшиеся алые лепестки весьма напоминали кровь.
– Мужской, – кивнула Елена, обрывая нить. – Хм, брату?
– Скажи уж лучше, что батюшке, – пошутила я. Вышивка явно была куртуазно-любовного содержания. – Давай угадаю, Елена, Эрик снова тебе написал?
Принцесса нахмурилась и слегка покраснела.
– И ничего он мне… ай, Сэл! – Я выудила письмо из её корсажа и уселась на подлокотник рядом, поближе к свече. – Тебе не говорили, что читать чужие письма дурно?
– Ты говорила. И не раз, – задумчиво пробормотала я, вчитываясь. – А у него талант…
– Да! Талант мне надоедать! – Принцесса изо всей силы пронзила центр астры иглой.
– Поэтический, – усмехнулась я. Сонеты и впрямь были весьма и весьма недурны. – Посмотри, он сравнил тебя с голубой розой, вобравшей в себя снег и лёд заоблачных северных гор.
– Ненавижу голубой, – наморщила носик принцесса, и я усмехнулась: половина её нарядов были голубыми.
Конец письма был оторван и наверняка скормлен камину ещё при получении. Я изучила неровные края и снова посмотрела на Елену?
– Ну и когда?
– Что, когда? – Елена делала вид, что её очень, ну просто очень интересует вышивка. А всё остальное, включая меня, – нет.
– Когда вы встречаетесь? – Эрик, принц-наследник соседнего Вейстера, заканчивал военную академию, но всё равно находил время, чтобы писать Елене. И по сложившейся уже традиции прямо оговаривал в каждом письме, что если она не ответит, он приедет (место и время означались тоже) и услышит новости, а также заверения дружбы из её «сахарных уст». Приезжал он, кстати сказать, регулярно – раз в два месяца. Елена никогда ему не отвечала, но обязательно сбегала, дабы дать принцу вкусить свои «сахарные уста». Впрочем, до нормального поцелуя, насколько мне известно, дело у них ещё не дошло.
– А вот не скажу! – проворчала принцесса. – Ты же демон, ты и так всё знаешь. И нечего за мной шпионить!
– Ты сама это пожелала, когда вызвала меня.
– Тогда хотя бы не вмешивайся!
– Елена, – вздохнула я. Рыжая наивная девчонка… – Ты, надеюсь, понимаешь, что флирт – это замечательно, но когда-нибудь Эрик не выдержит…
Принцесса, успокоившись, только хищно усмехнулась.
– Пусть только попробует!
Шарф, кстати, получился замечательный. Особенно надпись «Тебе верна я никогда не буду» должна была без сомнения понравиться будущему королю Вейстера.
Елена, свеча в темноте, сама обожала играть с огнём.
Я её не понимала. Эрик, конечно, не обладал классической красотой древних статуй, но он был высок, статен и его неправильные, острые черты (доставшиеся, судя по портретному сходству, от отца) складывались в весьма примечательную картину, которая не сразу выцветала из девичьего сердца. И ещё от него веяло силой, мужественностью и надёжностью. Демоны чувствуют это ярко – для меня он горел, как огонь в ночи, куда я прилетела бы мотыльком, не поселись в его сердце Елена. Человеческие женщины чувствовали этот огонь тоже – у Эрика не было недостатка в поклонницах, и он-то как раз давно уже не был невинен. Примечательный мужчина… И умный, к тому же. О нём уже пели баллады, и не только о любовных, но и о военных победах. А как он дрался на силийском весеннем турнире три месяца назад!..
Мне куда больше пятисот лет, и я знала много мужчин – Эрик был бы в первой десятки тех, кого я вспоминаю с нежностью… Был бы, но его глаза, казалось, видели только Елену. Эта рыжая бесовка не просто похитила сердце принца, она швырнула его себе под ноги и от души потопталась острыми каблучками. Она была его злым гением, огнём, выжигавшим остатки разума, который он ещё не успел потерять от любви. Она над ним издевалась, то давая надежду, то отнимая, как карнийская охотница – то подкармливает пойманного ею тигра, то хлещет его плетью по морде. Тигр бесится, бросается на прутья, ранит охотницу…
Елена Эрика совершенно не любила. Её сердце вообще никогда ещё не посещала любовь: королевские дети не приучены испытывать нежные чувства к родителям, няни для них лишь слуги, а поклонников Елена презирала. Я знала, что ей за это воздастся. Не потому, что Всевышний справедлив, просто я видела, как такие люди идут к своей судьбе – буквально прожигают себе путь, чтобы потом долго и страстно рыдать, когда достигнут цели.
И судьба Елены уже была рядом, пусть принцесса этого и не подозревала.
– Ты стала ещё прекраснее с нашей последней встречи, – говорил на следующее утро Эрик (конечно, я следила за ними – мысленно; какой нормальный демон не стал бы?). – Твои волосы что жидкий огонь…
– Ты это уже говорил. – Елена поморщилась, надув губки.
Принц и принцесса сидели на берегу ручья в дубовой роще по соседству со школой: Елена у самой воды, утопая в сиреневых цветах, напоминающих фиалки. Они красиво дополняли её простое утреннее платье из голубого шёлка. Зелёные рукава (съёмные, по последней моде) она оставила в школе. Ворот платья был развязан, и вглубь сбегала золотая, с каплями алмазов, цепочка. Взгляд Эрика не отрывался от неё – и от того, что платьем было скрыто.
– Я теряю ум и голос рядом с тобой, – вздохнул принц.
И это было правдой. Обычно остроумный, с ней вейстерский принц превращался во влюблённого болвана и принимался осыпать принцессу Силии банальностями.
А Елена смотрела на его широкую грудь, скрытую одной лишь сорочкой – там было на что посмотреть, и не только ценительнице вышивки или кружевных воротничков.
На шее Эрика, словно между прочим, красовался вышитый Еленой шарф.
– Ну и зачем ты мне нужен, безумный и безголосый?
– Елена, госпожа, ну будь со мной поласковей! – принц уже умолял, и мне было его почти жаль.
– Эрик, ты меня утомляешь, – вздохнула принцесса, бесцельно сорвав цветок и тут же его выбросив. – Скажи, ты привёз мне что-нибудь интересное?
На руке принцессы уже красовался жемчужный браслет – я никогда его на ней не видела, и это наверняка был подарок. Но Эрик ничего не сказал, только с довольной улыбкой вытащил из лежащей рядом седельной сумки маленькую, чёрного дерева шкатулку.
Елена приняла её, открыла. Её не смутило, что шкатулка оказалась музыкальной и играла она мелодию, написанную для неё Эриком и ставшую популярной не только в обоих королевствах. С куда большим интересом принцесса схватилась за лежащий в шкатулке свиток.
– Ты всё-таки достал!
– Это было несложно, – отмахнулся Эрик тоном «для тебя – всё, что угодно». Пожалуй, для него действительно не составило труда достать эскизы костюмов мадам Дюмонд, вейстерской модницы, задававшей тон в костюмах всему северу. Дюмонд, кстати сказать, ненавидела Елену (ибо была не раз высмеяна принцессой за слишком тучную фигуру) и делала всё, чтобы Елена узнавала о новых нарядах последней. Как видите, принцесса нашла выход из положения.
– Спасибо! – уже искренне воскликнула Елена, пряча свиток в корсаж.
– Поцелуй? – поднял брови Эрик и потянулся к принцессе. Думаю, он ожидал, что она или влепит ему пощёчину (что уже не раз бывало), или ускользнёт.
Елена, поколебавшись, прильнула к его губам.
Хм, всё-таки мне стоило научить её целоваться… Впрочем, Эрик быстро перехватил инициативу – и Елена млела в его руках, как сладкий щербет в объятьях солнца.