— Так же, как все, — осмелев, сказал Роман. — Я считал, что это мой долг коммуниста.
Полтора десятка добровольцев смотрели на дядю с племянником…
— Хорошо, мы потом поговорим, — сказал Александр Данилович. — А сейчас, товарищи, мне хотелось бы ввести вас, как говорится, в курс дела, рассказать о том, что происходит в Испании, каково там соотношение сил и какую позицию занимают при этом европейские страны…
Он стал говорить о республиканцах, о мятежных генералах, которые поставили своей целью уничтожить республику и установить диктаторскую власть, о той стремительно возрастающей помощи, которую оказывают Франко его покровители Гитлер и Муссолини, посылающие мятежникам самолеты, танки, пушки, сотни советников и целые воинские соединения.
— Положение в Испании тяжелое, — помедлив, сказал Александр Данилович. — И казалось бы, правительство такого, именующего себя «демократическим», государства, как Франция, обязано поддержать Испанскую республику, наконец, понять, что, захватив Пиренеи, фашисты заходят в тыл самой Франции. Между тем правительства Англии и Франции предложили создать так называемый комитет по невмешательству. Теперь мы начинаем понимать, что комитет этот, по сути дела, призван преградить путь в Испанию потоку таких вот, как вы, добровольцев-антифашистов, лишить законное правительство Испанской республики возможности покупать оружие в других странах. Советский Союз дал согласие участвовать в комитете по невмешательству в надежде на то, что границы Испании будут закрыты действительно для всех, кто хотел бы помочь той или другой стороне. В таком случае испанский народ, безусловно, подавил бы контрреволюционный мятеж. Однако если англо-французские правители зорко следят за тем, чтобы в республиканскую армию не были доставлены со стороны ни один самолет или танк, то на помощь, оказываемую фашисту Франко Италией и Германией, они смотрят сквозь пальцы…
Александр Данилович помолчал, обвел взглядом внимательных своих слушателей и, хотя ему очень хотелось соблюсти выдержку и спокойствие внешне невозмутимого дипломата, сказал взволнованно:
— Тем не менее, дорогие товарищи, вы не будете в Испании одинокими. Знайте: чуть ли не из всех стран мира легально и нелегально вливаются в республиканскую армию тысячи честных людей — французов, англичан, американцев, поляков, чехов, болгар, немцев, итальянцев, всех, кому ненавистен фашизм. Они едут в Испанию пароходами, поездами, летят на самолетах, пробираются горными тропами, а там, в Испании, создают интернациональные бригады, батальоны и сражаются не щадя себя…
Он хотел добавить, что, если бы не его дипломатическая служба, не та трудная и сложная работа, которую он, коммунист, выполняет здесь, за рубежом, вдали от родной земли, он сам, ни секунды не задумываясь, пошел бы с ними туда, навстречу смертельной опасности, но лишь вздохнул и проговорил устало:
— В республиканской армии бок о бок с вами будут сражаться анархисты. Их там немало. Но они, надо сказать об этом прямо, и помогают и мешают республике. Помогают потому, что среди них есть много честных, отважных и смелых людей, ненавидящих фашизм, и есть и такие, которым на все наплевать, начиная с республики, за которую они воюют, и кончая дисциплиной. Они делают все, что хотят, а в бой идут, когда им захочется. Они могут бесстрашно врезаться в боевые порядки противника, разбить его вдребезги, а через несколько часов отойти на отдых, никому не подчиняясь. Вам с ними будет нелегко. Очень нелегко. Но относиться к ним надо осторожно, тактично, серьезно, памятуя, что перед вами союзник — какой бы он ни был, — а не враг…
После окончания разговора Александр Данилович увез Романа к себе. Жил он с женой неподалеку от посольства в довольно скромной квартире. За ужином стал расспрашивать племянника обо всех Ставровых. Роман рассказал о том, что отец с матерью по-прежнему живут на Дальнем Востоке, что брат Андрей, подчиняясь желанию затосковавшей Ели, видимо, уедет поближе к ее родным местам.
— Андрей любит Елю, души в ней не чает, а она, как мне кажется, только принимает его любовь, считает, что ее все должны любить, что она рождена для всеобщего преклонения перед ней, — задумчиво сказал Роман.
— Уж не ранила ли она и твое сердце? — усмехаясь, спросил Александр Данилович.
Роман смутился, отвел глаза.
— С чего это ты взял, дядя Саша?
— Как с чего? — вмешалась Галина, жена Александра Даниловича. — Помнится, вы все, три брата, были отчаянно влюблены в прекрасную Елену. Не так ли? Ну что покраснел? Не пойман ли с поличным?
Она засмеялась, потрепала его густые темные волосы.
— Пощади парня, — сказал Александр Данилович. — Пора ему собираться. Товарищи ждут. — Подвинув стул к Роману, он неожиданно спросил: — Отец с матерью знают, куда ты отправился?
— Никто не знает, — потупив голову, сказал Роман. — Я не написал даже Андрею.
— Почему?
— Потому что они стали бы меня отговаривать, а мне не хотелось вступать с ними в спор.
Александр Данилович постучал пальцами по столу.
— Так. Ну что ж… Ладно. Если будет возможность, я сообщу им о тебе. А теперь, дорогой мой, прощайся с Галиной, я тебя провожу.