— Я.
— Мне звонили, — кивнула она. — То, что вы просили, сегодня доставили.
— Да, я знаю, — отвечал Сикорский. — Я за ними и пришел. Посмотреть.
— Посмотрите, — пообещала девушка, обращая внимание на человека с ружьем. — Сейчас только клиента отпущу.
Когда они остались одни, девушка вышла из-за перегородки и захлопнула дверь. Затем заперла ее на два оборота. Затем подошла к окну, которое стерегли три восковые фигуры, укутанные в маскировочные халаты. Они полностью заслоняли собой обзор с обратной стороны стекла. Девушка выглянула наружу из-за их плеч.
Сикорский ждал.
— Вы, простите, кем работаете? — поинтересовалась девушка, возвращаясь к стойке.
— Сторожем, — помедлив, ответил Сикорский, — на пункте приема…
— Чего?
— Металла.
— Ага, — промолвила она, сделав шаг назад.
Сикорский сначала подумал, что она чего-то испугалась, но девушка всего лишь наклонилась над стендом, пошарила под ним рукой и добыла из-под него тяжелый пергаментный сверток, перевязанный черной лентой с цепочкой вышитых серебром санскритских букв. Сикорский приблизился. Она устроила сверток на витрине, развязала сложный узел и отступила.
— Смотрите.
Сикорский развернул пергамент двумя руками.
Перед ним лежали десять кинжалов с короткими трехгранными клинками и непропорционально длинными бронзовыми рукоятками. Рукоятки кончались странным украшением, напоминавшим не до конца сведенную четырехпалую клешню.
Сикорский поочередно дотронулся указательным пальцем до острия каждого кинжала, незаметно шевеля губами.
— Они, — сказал он. — Тибетские пурба.
— Вы понимаете, что их надо потом вернуть? — спросила девушка.
— Да, — Сикорский повернулся к ней. — Да, конечно.
Она, видимо, ждала чего-то еще, поскольку внимательно смотрела ему в глаза, быстро перекладывая между пальцами правой руки ключ от магазинной двери.
— Я сумею, — сказал Сикорский, не отводя взгляда. — Я уверен.
— Это хорошо, — кивнула она, — потому что я не уверена, и… — она запнулась, словно оценивая свою недосказанную мысль, но потом покачала головой: — Когда вы хотите… идти?