— Пане! — воскликнул Лейзер. — Заклинаю вас богом вашим — уезжайте. Не надо мне ваших денег. Видите, что делается кругом!
— Ну ладно, ладно! — согласился Севрюк. — Слабонервный вы человек, Лейзер. Запрягайте коней!
Лейзер быстро запряг лошадей. Мы уехали. Дорога шла вдоль берега Брагинки. Севрюк отпустил вожжи. Лошади шли сами. Зарево разгоралось. По лицу хлестали мокрые ветки.
— Подожгли Любомирского, — сказал Севрюк.
— Кто?
— Не знаю… Должно быть, за поводыря. Мы с вами в корчме не ночевали. Хорошо?
— Хорошо.
За Брагинкой раздался тихий, но внятный свист. Севрюк придержал лошадей. Свист повторился. Телега остановилась среди кустов. Нас ниоткуда не было видно.
— Эй, корчмарь! — негромко крикнул с того берега человек. — Давай перевоз!
Никто не ответил. Мы слушали. У меня колотилось сердце. Лошади стояли тихо, — они, должно быть, дремали.
Раздался плеск. Человек, очевидно, бросился в воду и поплыл. Мы увидели его из-за кустов. Он плыл посредине реки, слабо освещенной заревом.
Его сильно сносило. Невдалеке от нас человек вылез — на берег и пошел в лес.
Когда шаги человека затихли, мы медленно поехали дальше.
— Узнали? — едва слышно спросил Севрюк.
— Что?
— Человека узнали?
— Нет.
— Парень к нам вчера приходил. Просил напиться. Его голос. Теперь ясно. Майстры дали знать Гону о поводыре. А это — его человек, гоновец. Он и поджег. Лейзер его перевез на тот берег. Так я думаю.
Севрюк осторожно закурил, прикрыв спичку полой дождевого плаща. Зарево бесшумно качалось в небе. Шумела в корнях река, скрипели колеса. С болот наносило холодный туман.
После этого случая в усадьбе начались очень тревожные дни. Они мне нравились. Мне нравилось постоянное ожидание опасностей, разговоры вполголоса, слухи, что приносил Трофим о внезапном появлении Гона то тут, то там. Мне нравилась холодная Брагинка, разбойничьи заросли, загадочные следы подков на дороге, которых не было вчера. Мне, признаться, втайне хотелось, чтобы Гон налетел на усадьбу, но без поджогов, грабежа и убийств.
Но вместо Гона как-то в сумерки в усадьбе появились драгуны. Они спешились около ворот. Офицер в пыльных сапогах подошел к веранде, где мы пили чай, вежливо поздоровался, извинился и спросил:
— Кто здесь господин Севрюк?