— Разумеется. Такой великий момент вашей жизни.
— Да, да. Именно.
— Теперь больница будет построена. Знаете, Амадеус, за последние четыре года я успел послужить в разных местах и скажу вам откровенно: вы лучший пастырь из всех мною встреченных. Нет-нет, это не лесть, я говорю искренне. — Лицо Мартина приобрело смущенное выражение. — Я хочу, чтоб вы знали, я буду следовать в дальнейшем служении вашему примеру. Вы дали мне удивительный опыт. — И преподобный Мартин удалился в замешательстве.
Стоя в дверях, Джо Докер вслушивался в быстро удалявшиеся шаги Мартина и испытывал такое чувство потери, такую душевную боль и опустошенность, что был вынужден напомнить сам себе, что практически уже стал знаменитейшим в истории мошенником и обессмертил свое имя.
Левша подтолкнул его:
— Надо собираться. Пошли, Джо, складывать манатки. Надо смыться до прихода Пола. Внезапно Джо решился:
— Левша, собирай вещи и отправляйся. У меня есть еще одно дельце. Помнишь тот ресторанчик, куда мы заглянули на пути сюда?
— Ну?
— Жди меня там. Если меня не будет до вечера, встретимся в Детройте у Джорджа, я там появлюсь, как только смогу.
— О чем это ты?
— Левша, это ведь только половина суммы. Еще остается банк и счет фонда строительства.
— Ты что, собираешься и этим заняться? Джо Докер рассмеялся:
— Разумеется. Зачем что-то оставлять, так ведь?
— А почему мне не пойти с тобой?
— Левша, я ведь обычно знаю, что делаю, верно?
— Ну да, конечно, только…
— Так вот, я и сейчас знаю, что делаю. Давай двигай. Я отправлюсь в банк.
— О'кей.
Левша уныло поплелся из комнаты, а преподобный Уимпл, весьма торжественный, взволнованный и, может, чуточку испуганный, покинул свое жилище и направился в деловой квартал. Он шествовал пешком, снисходительно отвергая предложения своих прихожан подвезти его, и появился в банке задолго до закрытия. Заполнив квитанцию и сдав ее в окошко, он поместил чек на депозит больничного счета. Потом подошел к маленькому толстенькому господину в помятом костюме, выписывавшему расходные документы, и обратился к нему:
— Последние три недели вы следили за мной. Не желаете ли пройтись?
Толстячок, казалось, удивился и хотел было отказаться, но передумал.
— Вы сняли деньги? — спросил он, когда они вышли из банка.