— Заткнись, ты, лживая сука, они не твои дети!
Чолкер повернулся и выстрелил в темноту дома позади себя. Крик женщины резко оборвался.
Одним резким движением Гидеон покинул плексигласовую коробку и вышел на открытую площадку перед домом. За этим незамедлительно последовали возгласы, полицейские стали кричать на него: «Вернись! Ложись! Этот парень вооружен!», — но он продолжал идти, пока не остановился в пятидесяти ярдах от входной двери.
— Что, черт побери, вы творите? Вернитесь за ограждение, он убьет вас! — кричал Хаммерсмит в его ухо. Гидеон вырвал наушник и поднял его.
— Рид? Ты видишь это? Ты прав. Они диктовали мне, что говорить, — он бросил наушник на асфальт. — Но больше нет. С этого момента мы будем говорить с тобой напрямую.
— Три, четыре, пять…
— Ради бога, подожди, пожалуйста, — громко сказал Гидеон. — Он всего лишь ребенок. Слышишь, как он кричит? Ты думаешь, он притворяется?
— Заткнись! — закричал Чолкер на мальчика, и тот, к удивлению Гидеона, мгновенно замолчал, замерев с дрожащими губами, трясущийся от страха и бледный, как полотно. — Моя голова! — продолжал кричать Чолкер. — Моя…
— Помнишь, как к нам в лабораторию приходили на экскурсию те школьные группы? — сказал Гидеон, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон. — Тебе же нравились те дети, ты любил им все показывать. И они отвечали тебе тем же. Не мне. Ни кому-то еще. А только тебе. Помнишь, Рид?
— Я горю! — крикнул Чолкер. — Они снова включили радиацию! Я убью его, и его смерть будет на твоих руках, а не моих! Ты меня слышишь? СЕМЬ, ВОСЕМЬ...
— Отпусти невинного мальчика, — попросил Гидеон, делая еще один шаг вперед. Его сильно испугало, что Чолкер даже сбился со счета. — Отпусти его. Вместо мальчика ты можешь взять меня.
Одним резким движением, Чолкер повернулся и навел пистолет на Гидеона.
— Убирайся! Ты один из них!
Гидеон почти умоляюще протянул руки к Чолкеру.
— Ты думаешь, я тоже замешан в заговоре? Давай, стреляй. Но, пожалуйста, пожалуйста, отпусти малыша.
— Ты сам об этом попросил!
И Чолкер выстрелил.
И промахнулся.
Гидеон упал на асфальт, внезапно его сердце застучало так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он крепко закрыл глаза, ожидая следующего выстрела, жгучей боли и небытия.
Но второго выстрела не последовало. До него доносилась безумная какофония из шума, перекрикивающихся голосов и скрежета мегафонных слов. Медленно, очень медленно, он открыл глаза и взглянул в направлении дома. За дверным проемом, в тени, стоял едва различимый Чолкер и удерживал перед собой мальчика. Он мог сказать, по тому, как мужчина держал оружие, по его трясущимся рукам, его осанке и хватке, что, вероятнее всего, он держал пистолет впервые в жизни. И еще он промахнулся с пятидесяти ярдов.
— Это обман! — вскричал Чолкер. — Ты не настоящий Гидеон! Ты подделка!
Гидеон медленно поднялся, держа руки в поле зрения. Его сердце отказывалось замедляться.