Не представляю, что на меня нашло: ведь что бы ни было на душе, я не имел привычки откровенничать. Возможно, в ней было что-то такое, что меня спровоцировало. Вот сейчас она остановит машину и скажет мне убираться; я отнесся бы к этому как к чему-то знакомому, вполне в порядке вещей, и спокойно продолжил бы путь на своих двоих. Но она не сделала ничего подобного, а, помолчав, произнесла:
— Мне еще не встречались люди с такими взглядами.
— Дорого вам обошлась замена колеса!
— Этого я не говорила.
Мы въехали в небольшой населенный пункт.
— Это Солсбери?
— Нет еще.
— Беда в том, — сказал я, — что мы с вами говорим на разных языках.
— Наверное.
Мы проехали, видимо, по единственной улице поселка и снова оказались за городом. Я не видел в темноте ее ног, но скорее всего она с силой жала на педаль акселератора. Нам больше нечего было сказать друг другу.
Однако через несколько минут что-то заставило меня нарушить молчание.
— А что станете делать вы в случае войны?
— Брошу свое теперешнее занятие и поищу другую работу.
— Вы разве… чем-то занимаетесь всерьез?
— Это вас удивляет?
— В какой-то мере.
— Этого следовало ожидать.
Я не унимался:
— Вы чему-нибудь учитесь?
— Балету. Хочу сделать его своей профессией, — и с вызовом добавила: — Возможно, в ваших глазах это не работа, и тем не менее…
— Я ничего не говорю. Просто это так далеко от меня…
— Откуда вы родом?