Маленьких, пухленьких шалунов, эдаких бяк и бук, эдаких забияк и непосед, которых так приятно хлопнуть иногда по пухленькой попке, и вообще сделать им очень много хорошего. Например, вылечить от смертельной болезни. Или от смертельного перелома, или от какого другого смертельного случая. Доктор Шушаль вообще любил все смертельное, и эта любовь, наряду с любовью к детям, были двумя главными страстями его жизни. Он даже иногда разрывался на части, и не мог решить до конца, что он любит больше всего: все смертельное, или детей? Иногда даже на ромашке начинал гадать, срывая у нее лепестки: чет – не чет, чет – не чет? Смерть, или жизнь, смерть, или жизнь? Если выходил чёт, то получалась любовь к детям, а если не чёт, то любовь ко всему смертельному. Короче говоря, совсем запутался добрый доктор Шушаль, и решил было вообще наложить на себя руки, но тут в кабинет его постучали, и на пороге появился один чрезвычайно благовоспитанный господин, одетый во все черное. Благовоспитанный господин ощутимо хромал на одну ногу, и, кроме того, доброму доктору показалось, что в кабинете его явно запахло серой. Впрочем, он сразу подумал, что это у благовоспитанного господина такой одеколон, или лосьон, которым он мажется утром после бритья. Тут же и сам благовоспитанный господин подтвердил это.
– Да, – сказал он, – это такой лосьон, который употребляю я утром после бритья. Очень, знаете-ли, отрастают волосы, особенно на ушах, и ничем их, проклятых, вывести невозможно, кроме как этим лосьоном. Пахнет, правда, серой, и многим не нравится, но мне лично решительно наплевать. Другие, например, пахнут резедой, или ромашкой. А некоторые розой, или лавандой. Ну не ссылать же их за это на необитаемый остров, не так ли? Впрочем, я совсем по другому вопросу. Простите за нескромность, но говорят, что вы очень привязаны к детям. Более того – что вы их безмерно любите. Скажите, так ли это на самом деле?
– О да! – оживился доктор Шушаль. – Все правда, именно так, и даже еще больше. Любовь к детям вообще одна из главных страстей моей жизни. За иного хорошенького пухленького младенца я, не задумываясь, убью на месте любого мерзавца. Просто вот возьму и застрелю его из пистолета на месте! Трах-тарарах, трах-тарарах! Ничего не пожалею ради детей, кого хочешь порешу и замочу, не моргнув ни одним глазом. Но, впрочем, прошу прощения, чем обязан визитом?
– Я, видите-ли, – засуетился господин, от которого пахло серой, – представляю одну солидную фирму, специализирующуюся на исполнении безумных желаний. Есть, знаете-ли, такое направление в современной науке, лежащее на стыке теософии и механики. Разные, знаете-ли, сверхточные технологии, новейшие достижения в химии и астрономии. Одним словом, любое безумие, любая прихоть и любое желание исполняются нами мгновенно и с необходимой гарантией.
– Как, неужели любое желание? – воскликнул в ответ доктор Шушаль, у которого было желание вылечить всех детей на планете, если, конечно, они оказались бы больными и покалеченными. Однако на деле многие дети были абсолютно здоровыми, и доктор Шушаль от этого сильно страдал.
– Абсолютно любое, – скромно потупил глаза благовоспитанный господин, одетый в строгий черный костюм. – Меня, кстати, зовут мсье Полиньяк, моя бабушка была француженка, а дедушка не то немец, не то голландец, но, впрочем, это к делу отношения не имеет. Цель моего визита совершенно конкретна – перевод ваших виртуальных фантазий в совершенно реальную плоскость.
– А нельзя ли поконкретней? – попросил доктор Шушаль. – У меня, знаете-ли, много виртуальных желаний.
– О да, разумеется, – воскликнул господин Полиньяк, – можно и поконкретней. Можно даже настолько конкретно, что вы на миг задохнетесь от всей глубины этой конкретики. Дело, собственно, очень простое.