Вы нуждаетесь в детях, имеющих те или иные телесные повреждения, то есть в детях, которых нужно лечить, и мы готовы предоставить вам таких детей в неограниченном количестве.
– Как, неужели в неограниченном? – оживился доктор Шушаль, в сердце которого с новой силой вспыхнула любовь к беспомощным, обмороженным, обожженным, травмированным и прочим несчастным детям. – Но возможно ли такое? Дети, знаете-ли, имеют очень большой запас прочности, и не так-то легко сделать их всех несчастными и больными. Впрочем, ради такой услуги я готов пожертвовать чем угодно. Даже свою бессмертную душу готов продать за такую услугу. Но, впрочем, ведь вы не черт, и не будете требовать у меня мою душу?
– О, разумеется, разумеется, – засуетился господин Полиньяк, – при чем тут черт, особенно в наш век просвещения и прогресса? Даже как-то странно слышать о черте! Нет, разумеется, душу с вас мы требовать не намерены, но договорчик все же составить придется. Бухгалтерия, знаете-ли, требует соблюдения разных формальностей. Вот здесь, пожалуйста, распишитесь, только не чернилами, а капелькой крови! – И господин Полиньяк положил на стол красиво отпечатанную бумажку.
– Неужели кровью? – изумился доктор Шушаль.
– Да, кровью, и непременно детской. Но, впрочем, это формальность, и не стоит обращать на нее большого внимания. Думаю, что капелька детской крови у детского доктора все же найдется?
– Конечно найдется, – ответил доктор Шушаль, который только что взял на анализ из пальчика капельку крови у одного прелестного малыша, больного, к сожалению, тяжелой болезнью. – Подождите минутку, я сейчас ее принесу.
Он вышел на минутку за дверь, и вернулся с пробиркой, в которой алела капелька детской крови.
– Какая маленькая! – умилился мсье Полиньяк. – Но, впрочем, вполне достаточная, чтобы вы расписались ею.
– Ну что ж, раз вы на этом настаиваете… – ответил доктор Шушаль, и, обмакнув кончик пера в пробирку с капелькой крови, расписался ей на красивой бумажке.
– Boт и чудненько! – воскликнул господин Полиньяк, схватил со стола подписанный договор, подул на него, и, сложив несколько раз, поспешно спрятал в карман. – Смею вас уверить, что вы ни секунды не пожалеете о случившемся. Все, указанное в договоре, будет выполняться в точности, и в самых малейших деталях. А сейчас разрешите откланяться. Всего доброго, и желаю успехов в вашей любви к несчастным детишкам! – Он расшаркался несколько раз, и внезапно исчез, словно растворился в воздухе. Впрочем, занятому приятными мечтами доброму доктору Шушалю это могло и почудиться.
Глава вторая
Прошло несколько дней, и вдруг неожиданно в стране один за другими стали гореть школы и интернаты с детьми, нуждающимися в особом уходе. Никто не мог понять, отчего так происходит. Вроде бы и сигнализация работала нормально, и бдительные сторожа не спали всю ночь, но школы и интернаты горели вместе с детьми – не со всеми, конечно, а только с некоторыми, которых, конечно же, было безумно жалко. Зато остальных можно было лечить, и слегка даже обленившийся без большой работы доктор Шушаль засучил рукава и стал самозабвенно лечить уцелевших детишек. Он понимал, что счастье ему привалило неспроста, и что долго так продолжаться не может. И он правильно понимал, потому что через год мсье Полиньяк явился к нему опять, и потребовал уже литр детской крови за то, чтобы больных детишек было вокруг в необходимом количестве. “Иначе, – сказал мсье Полиньяк, – интернаты гореть перестанут, и вы, доктор Шушаль, снова будете сидеть без работы!” Пришлось поднатужиться и достать этому вымогателю литр детской крови. Впрочем, большого труда это не потребовало, так как обожженных и несчастных детишек было в стране очень многo, и у них по разным причинам требовалось брать кровь на анализы.