Смотрит, а уж Кулик на своей кочке сидит, на воду смотрит. Крикнул ему Жаворонок:
— С добрым утром, сосед!
— Какое ж оно доброе, — отозвался Кулик хмуро.
— Как же, — говорит Жаворонок:— и ясное, и с облачком.
— Так если б оно вчера было, это облачко, а сегодня оно совсем и не к месту.
Смотрит Жаворонок — прав Кулик, совсем не «к лицу сегодня небу облачко. Мешает оно сегодня небу. И пропала у него охота петь в такое неудачное утро. Сидел он опять весь день на краешке своего гнездышка и говорил самому себе:
— Прав Кулик, очень прав: никак нельзя в такое
утро песни петь.
А петь хотелось, и поэтому проснулся Жаворонок на следующее утро до зари. Думает: «Встану пораньше и разбужу Кулика песней».
Но Кулик уже сидел на своей кочке и смотрел на «оду. И вид у него был такой горький, такой печальный, что, глядя на него, можно было подумать: шла беда вдоль озера, ко всем понемногу шла, а досталась вся ему одному.
— Что с тобой? — спросил его Жаворонок.
А Кулик махнул крылом и сказал грустно:
— А...
Всего одно «а» сказал, а достало оно до самого сердца Жаворонка. И почувствовал Жаворонок, что не может он и сегодня песню петь; не запевается она, и все тут.
Сегодня так, и завтра так: попеть Жаворонку хочется, а песня не складывается. Глянет на Кулика — опять он хмурый, опять длинноносый сидит на своей кочке и на воду смотрит.
— Что с тобой, сосед? — спросит Жаворонок.
А Кулик махнет крылом и вздохнет горько:
— Как что? Не видишь разве — заря сегодня какая. Я ее всю ночь ждал, а она вон бледная, чахлая, чуть тлеется.
Скажет так, и начинает казаться Жаворонку: и в самом деле непесенное выдалось утро, хотя он только что радовался ему и собирался лететь в небо. Присядет он тоже на кочку и сидит, как Кулик, на воду смотрит.
Сегодня — так, завтра — так: сам не поет Кулик и Жаворонку настроение портит видом своим хмурым. Ну как ты будешь петь, когда сосед твой сидит на
кочке и вздыхает так, что достает до самого сердца.
— Нет, с таким соседом песни не споешь, — сказал Жаворонок и перебрался жить в другое место.