- Кто же это?
- Один молодой человек, который любит лес и речку, а одна особа, которая считает вас самым справедливым человеком на свете.
- О! Уж не Лида ли Поливанова? Значит, они с Витязем к вам попали? Это хорошо. Так едем, что ли? - И он подхватил со скамейки солдатский, обитый железом сундучок.
Перед обедом мы пошли встречать наших школьников. Мы увидели их еще издали: кто размахивая сумкой, раскатываясь по ледяным дорожкам, кто чинно и степенно, возвращались они из школы. Все меньше расстояние между нами - и вот отделились двое и со всех ног кинулись к нам. Гриша в последнюю минуту едва успевает затормозить; еще немного - и он, кажется, сбил бы Казачка с ног.
- Вы! Приехали!
А Лида вдруг как вкопанная останавливается в пяти шагах от нас и смотрит выжидательно.
- Лида, - зовет Казачок, - что же ты?
И она снова кидается к нему, видно уже поверив и больше В ни о чем не помня.
- Вы! Приехали!
* * *
Ровно в восемь утра дом пустел, ребята уходили в школу. Оставалась одна Настя Величко, ее в первый класс не приняли: ей только недавно минуло семь лет. Обычно они с Леночкой, которой уже исполнилось пять, играли во дворе. Строили снежные города, лепили бабу. Они почти не ссорились, разве что одна другой запустит снежком в нос: короткие слезы - и снова дружба.
Мы с Настей тоже дружим. Она часто приходит в мой кабинет и тихо садится рядом со мной. Иногда, если ей кажется, что я отвлекся от работы, она полушепотом говорит мне что-нибудь, а чаще спрашивает. Вопросы - самые неожиданные:
- А вы знаете, як в лото гуляют?
- Вы кажете "двадцать пять", а я шукаю...
Настя любит сидеть на табуретке у окна. Сидит не двигаясь и подолгу глядит во двор.
- Не скучно тебе? - спросила как-то Галя.
- Нет, - ответила Настя и, помолчав, прибавила:-Я не так сижу, я думаю.
После ужина наступают часы, которых ждет весь дом. Дежурные мигом убирают со стола, и мы снова собираемся в столовой.
- Давайте почитаем, - просит кто-нибудь из ребят. Галя садится за стол, спокойно положив руки по сторонам книги. Единственная лампа стоит рядом с нею и освещает только страницы и эти спокойные руки.
Вся комната в полутьме, я едва различаю лица. Ребята сидят напротив Гали полукругом, в несколько рядов, тесно сдвинув стулья. За окном темень, снег, мороз, а у нас тепло и тихо, и с нами хорошая книга.
Ребята слушали чтение так, как обычно слушают ребята, свято веря: все, про что читают, истинная правда, все это было. Нет, даже не так: все происходит вот сейчас, в эту самую минуту. Умирает старик Дубровский... Лезет Архип в огонь спасать кошку... Мчится молодой Дубровский, чтобы освободить Машу... А Маша? Что же она ему отвечает?
- "Нет, - отвечала она. - Поздно, я обвенчана, я жена князя Верейского.
- Что вы говорите! - закричал с отчаянием Дубровский. - Нет, вы не жена его, вы были приневолены, вы никогда не могли согласиться!
- Я согласилась, я дала клятву, - возразила она с твердостью, - князь мой муж, прикажите освободить его и оставьте меня с ним. Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты... Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас".
- Тьфу! - плюется Лира.
- Минутой бы раньше, - с досадой шепчет Витязь.
- Ума решилась! - восклицает Горошко.
Галя, хмурясь, приподнимает руку - она не любит, когда ее прерывают.
- "...Несколько дней после он собрал всех своих сообщников, объявил им, что намерен навсегда их оставить, советовал и им переменить образ жизни.
- Вы разбогатели под моим начальством, каждый из вас имеет вид, с которым безопасно может пробраться в какую-нибудь отдаленную губернию и там провести остальную жизнь в честных трудах и изобилии. Но вы все мошенники и, вероятно, не захотите оставить ваше ремесло.
После сей речи он оставил их, взяв с собой одного. Никто не знал, куда он девался..."
- Плохой конец, - неодобрительно говорит Ваня Горошко.