«Спокойно, Эля. Я понимаю, у тебя был трудный день. И то, что предстоит услышать, тоже не из легких. Поэтому постарайся держать себя в руках. Ты женщина сильная, я знаю, что справишься».
— Очень обнадеживающее начало, — с невольной дрожью усмехнулась я. — Уже можно бояться?
«Лучше послушай. Обитаемые миры образуют кольцо вокруг звезды, которую вы называете Солнце. Они существуют в одном пространстве, но в разных временных потоках. Мы можем переходить из одного в другой. Так легко, как вы переходите из комнаты в комнату. Некоторые миры похожи на ваш. Другие сильно отличаются. И мы тоже сильно отличаемся от вас. Первые пятьдесят лет — по вашему измерению — у нас нет физических тел. Каждый из нас представляет собой энергетическую сущность, которой требуется постоянная подпитка. Как вы нуждаетесь в пище и воде. Мы берем энергию у вас и других существ такого же типа. У людей в разных мирах. Энергию ваших чувств, эмоций».
— Потрясающе! — это звучало как полный бред, но я почему-то верила. — То есть вы — энергетические вампиры? Паразиты?
«Совсем нет. Мы берем то, что вы и так уже отдали в мировое пространство. Ничего не отнимая у вас. Если грубо, мы энергетические мусорщики. Подбираем то, что вы выплеснули, выбросили. И используем в своих целях. А в ответ пытаемся уберечь вас от опасностей».
— В ответ… — я сжала виски ладонями. — Так ведь вам и самим выгодно, чтобы мы жили подольше. Хотя бы пятьдесят лет. У нас так за коровами ухаживают. Заботятся. А когда нужно молочка, доят.
«И вы считаете это нормальным, правда? И корове хорошо, и вам. Отличие в том, что мы вас не доим, не заставляем отдавать энергию. Во всяком случае, нам категорически запрещено провоцировать людей на поступки, вызывающие сильные эмоции. Мы можем влиять на подсознание, но это разрешено только для спасения жизни… — он остановился, видимо, подбирая нужное слово, — компаньона. Хотя вы далеко не всегда слушаете то, что называете внутренним голосом. Например, садитесь в самолет, даже если голос говорит: произойдет катастрофа. Или, несмотря на нежелание, выходите из дома, когда на другом конце города за руль сел ваш убийца».
— Вы заранее знаете, что должно случиться? — удивилась я, хотя уже вполне надо было прекращать это делать. Удивляться.
«Точнее, что может случиться. Разные варианты возможных событий. На очень коротком промежутке времени. День-два, не больше».
— А что происходит потом? Через пятьдесят лет?
«Мы выбираем мир, в котором хотим жить дальше. Отправляемся туда и там воплощаемся. Мне трудно объяснить, Эля. Как это происходит. Энергия превращается в материю. В тело. И облик тоже выбираем. Но только один раз».
Мда… В детстве я с увлечением читала фантастику. Но даже там такого не было.
— Кстати, как тебя зовут? — поинтересовалась я. — Если уж ты мой… компаньон и мы столько лет вместе.
«Ты все равно не сможешь это воспроизвести. Даже мысленно, — он произнес что-то отдаленно похожее на «Кайюоиллооу». — Если тебе так необходимо имя, называй меня Кай».
3.
— Послушай, Кай… — видимо, от волнения мне стало совсем нехорошо. Сильно мутило, кружилась голова, и время от времени я словно проваливалась куда-то. Как в самолете в зоне турбулентности. — С трудом верится, что вы не нарушаете эти запреты. Часто люди делают какие-то вещи словно против своей воли. Как будто их что-то заставляет. Или кто-то. А еще бывает такое, что одни всегда счастливы, а другие всегда печальны. Кто-то без конца влюбляется, а кто-то рискует жизнью без необходимости. Хочешь сказать, это случайно так складывается? А может, вы гурманы и любите какие-то определенные эмоции?
Он не отвечал довольно долго, хотя его незримое присутствие я ощущала по-прежнему.
«Да, Эля, есть такие, кто нарушает. Энергия разных чувств… это как для вас вкус, ты права. Кто-то любит сладкое, кто-то кислое или острое. Так и мы. Кому-то больше нравятся ваши светлые эмоции, кому-то темные. Но отследить выполнение правил невозможно. Все на нашей совести. Могу сказать одно. Я никогда не заставлял тебя делать что-то, лишь бы получить более приятный для меня вид энергии. Иначе ты была бы гораздо счастливее. Хотя от смерти тебя несколько раз спас. Например, когда не позволил поехать за город вместе с Олегом. Ты и не заметила. Просто не захотелось».
С тех пор прошло почти восемь лет, но воспоминание резануло, как ножом.
«Дождь… Может, не поедем?»
«Элечка, дрова должны привезти. Если никого не будет, сгрузят в проезд, потом замучаемся перетаскивать. Оставайся дома. А я туда и обратно, к обеду вернусь»…
— А ты ведь мог убедить меня, чтобы я его отговорила…
«Нет, Эля. Прости, не мог. Это тоже категорически запрещено. Вмешательство в судьбы людей, с которыми мы не связаны».
— Вот как… — перехватило дыхание, снова подступили слезы. — Ты не мог… Ты ведь такой правильный. Законопослушный. Не вынуждал меня ни к чему ради вкусной энергии. Не вмешивался в судьбы посторонних. И что же тебе нужно теперь? Что случилось такого, если ты впервые за сорок лет заговорил со мной? Это ведь наверняка тоже запрещено — прямой контакт? А, ну да, как же я забыла. Ты хотел мне что-то предложить? А если откажусь, нам придется расстаться. То есть тебе придется со мной расстаться. А разве ты можешь? Расстаться с компаньоном? Ведь надо будет искать нового на оставшиеся десять лет?
Догадка была рядом. Лежала на поверхности. Но… слишком страшная, и я ее старательно отталкивала.
«Да, Эля, — помолчав, сказал Кай. — Ты и сама уже поняла, в чем дело, но не хочешь себе признаться. Я нарушил сейчас самый главный запрет. Именно потому, что привык к тебе и не хочу искать кого-то другого. Кто не занят. Хотя таких в Кольце предостаточно. В любом мире, населенном людьми. Вот только найти компаньона не так-то просто. Нужно, чтобы совпадали определенные частоты».
— Я?..
«Ты умрешь завтра утром. Должна умереть. В половине девятого. По пути на работу».
— Но… — я совершенно растерялась. — Как?
«У тебя последняя стадия рака, Эля. Такая форма, которая почти до самого конца не дает никаких внятных симптомов. И обнаружить ее сложно. Хотя и возможно».
— Но почему? — слеза набухла на нижнем веке, сорвалась на щеку. — Ты же знал, так почему не заставил меня что-то сделать? Ведь это для спасения моей жизни, ты же сказал, это можно!
«Я понял, когда уже было поздно. Энергия меняется не сразу. И все-таки заставил пойти в поликлинику. Спасти тебя вряд ли удалось бы, но хотя бы продлить жизнь. Не моя вина, что ты попала к врачу-недоучке, который думал только о том, как бы закрыться в кабинете и трахнуть медсестру. И потом я тоже пытался. Разве тебе не приходили в голову мысли, что надо бы сходить еще к какому-нибудь врачу, когда плохо себя чувствовала? Но в том-то и беда, что вы далеко не всегда нас слушаете. Иначе разве кто-то умирал бы раньше срока?»
А ведь я понимала: со мной что-то не так. Но было слишком страшно. Пока ты точно не знаешь, можешь надеяться, что это пустяковое недомогание. Пройдет. И вообще просто климакс. Неприятно, но от этого не умирают.
— И что… теперь? — спросила я, проглотив слезы.
«Я не могу помочь тебе… здесь. Но могу дать новую жизнь в другом мире».
— Что нужно сделать? — я уцепилась за эту призрачную надежду, как утопающий за соломинку. Или, как говорят китайцы, за змею.
«Едва твоя душа и сознание…все, что составляет твою личность… как только оно покинет тело, в первые секунды это будет плотный сгусток энергии, который я смогу вобрать в себя, мгновенно перенести в другой мир и вложить в тело человека, умершего преждевременной смертью».
— В другое тело… умершего… — ошарашенно пробормотала я. — Но… если ты можешь это сделать, почему обязательно в другом мире, почему не здесь?
«Гармонию вселенной обмануть практически невозможно. Чтобы душа смогла вдохнуть жизнь в чужое тело, не должно быть ни малейшего зазора, ни на долю секунды, между тем моментом, когда она покинет твое и окажется в другом».