Каким же потрясением стало для Мишель предложение руки и сердца, которое Гален сделал не ей!
А Флоранс, не будь дурой, сразу его приняла. Едва не завизжала от восторга и лишь чудом не хлопнулась в обморок от переполнявших её эмоций. Не попросила даже денёчка на раздумья! Родители не замедлили дать согласие, и вот теперь наступил день помолвки.
Самый страшный для Мишель день.
— Ей очень идёт, правда? — услышала она звонкий голосок младшей сестры Элиз, которую все ласково называли Лиззи.
— Мне бы пошло больше, — буркнула девушка, сверля взглядом затылок невесты, будто надеялась проделать в нём дыру.
— А когда будет твоя помолвка? — допытывалась восьмилетняя непоседа, наматывая круги по комнате, подбегая то к счастливой избраннице, то к разнесчастной кареглазой страдалице.
— Когда найдется дурень, который согласится взять в жёны это недоразумение, — хмыкнула Флоранс, довольно оглядывая своё отражение, пока служанка, опустившись на корточки, оправляла подол её роскошного, жемчужного цвета платья.
— Ну уж если нашёлся такой для тебя…
Нет, обзывать Галена совсем не хотелось, но Флоранс, как обычно, намеренно её провоцировала!
— Когда-нибудь и Мишель обручится, Лиззи. Не сейчас, — услышав их разговор, в комнату вошла мать. — Ей всего семнадцать, милая. Ни к чему спешить.
— Восемнадцать скоро! — зачем-то уточнила средняя Беланже, как будто этим пыталась сказать, что она уже готова стать хранительницей домашнего очага. Но только если к этому очагу будет прилагаться наследник Блэкстоуна.
Догадываясь о чувствах дочери, Аделис Беланже покачала головой, тем самым пресекая очередную готовую вспыхнуть между сёстрами ссору. Несмотря на внешнюю хрупкость, Аделис являлась непререкаемым авторитетом для всех, и для домочадцев, и для рабов.
— Не торопись взрослеть, Мими, у тебя ещё всё впереди.
Когда Флоранс отошла от зеркала, Мишель бросила в него взгляд, желая удостовериться, что веки не сильно припухли. Она проплакала полночи, уткнувшись лицом в подушку, а заснула только к утру. Хотелось верить, что никто не разгадает причину её подавленного состояния.
Однако все обещания держаться и быть сильной рухнули, точно ветхая плотина под стремительным натиском весеннего паводка, стоило ей увидеть Галена. Он вошёл в дом, улыбаясь своей привычной загадочной и такой обаятельной улыбкой. Мишель, спускавшаяся по лестнице, замерла на ступенях, до белых костяшек сжимая перила.
Молодой человек выглядел, как всегда, безупречно, в скроенном точно по фигуре тёмном костюме. Не успев переступить порог, он сразу же направился к невесте. Коснулся поцелуем заблаговременно протянутой руки. Внимательный взгляд, скользнув по приглашённым, задержался на Мишель. И ей вдруг почудилось, будто в глазах Донегана промелькнуло сожаление. Наверняка он тоже мечтал увидеть на месте Флоранс её! Сердце беспокойно забилось.
«Должен, должен быть какой-то выход! Я не позволю его у меня отнять! — твердила себе Мишель, рассеянно отвечая на знаки внимания обступивших её кавалеров. Словно это она была виновницей торжества. — Я буду не я, если что-нибудь не придумаю!»
Решительно тряхнув тёмными кудрями, девушка извинилась перед разочарованными поклонниками, так жаждущими её внимания, и направилась к сестре и Галену.
— Уже можно поздравлять? — спросила кисло, тщетно пытаясь придать лицу безмятежное выражение.
В ответ Донеган сказал шутливо:
— Скоро мы станем родственниками, и тогда я смогу называть вас малышкой Мими.
— Вот уж ни за что! — надула она губы. — Называйте так Лиззи! А я уже не ребёнок!
— Кажется, тебя мама зовёт, — сквозь зубы процедила Флоранс, нервно обмахиваясь веером.
В голосе сестры явственно слышалось раздражение. Можно было предположить, что она что-то заметила и начала ревновать, но Мишель знала, дело в другом — просто Флоранс меркла на фоне младшей сестры, а потому на светских приёмах старалась держаться от неё подальше.
— Вы ведь подарите мне один вальс? — отмахнувшись от недовольной невесты, как от назойливой мухи, обратилась к Донегану Мишель, при этом кокетливо хлопая длинными ресницами.
Флоранс закатила глаза и стала ещё яростнее терзать ни в чём не повинный веер, рискуя его сломать.
— Где это видано, чтобы благовоспитанная девушка напрашивалась на танец!
— А ты покажи мне свод правил, которые это запрещают. Нет таких! — И снова у Мишель появилось желание показать злюке язык. — Как и правила, что жених на помолвке должен танцевать только со своей невестой. Ведь нет же? — с самым невинным видом воззрилась на Галена.
В тот момент молодому человеку захотелось потрепать юную Беланже по щеке, настолько трогательно она смотрелась в бирюзовом платье из органди. А может даже, сорвать с пухлых, таких чувственных губ поцелуй. Разумеется, этого он не мог себе позволить. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Хотя и был не против.
Отец никогда его не простит, если свадьба со старшей дочерью Вальбера Беланже сорвётся. Да и он себя тоже.
— Я с радостью подарю вам два вальса, — и тем не менее, не сумев отказать себе в удовольствии провести больше времени в компании юной красотки, с улыбкой сказал Донеган.
Сжалившись над сестрой, которая с каждым мгновением всё больше мрачнела, становясь похожей на грозовую тучу, окрылённая обещанием в скором времени оказаться в объятиях чужого жениха, Мишель оставила их наедине и поспешила на зов матери.
Которая, как и отец, выглядели такими счастливыми, что девушка невольно испытала укол совести. Они наверняка будут расстроены из-за расторжения помолвки… Но ведь Гален всё равно станет их зятем, так что велика ли разница, которую из дочерей выдавать за него замуж?
А так просто подарить его Флоранс она не может. Не может и всё тут!
Среди гостей Мишель заметила высокую фигуру Сагерта Донегана — отца Галена. Даже в свои сорок девять мистер Донеган выглядел отлично. Наверное, сын будет похож на него и до конца жизни не утратит подтянутую фигуру, отличную осанку и густые тёмные волосы, чуть тронутые на висках сединой.
Несмотря на то, что вечер выдался прохладным, в зале было душно. Приблизившись к распахнутому окну, Мишель залюбовалась открывающимся из него видом на поместье Лафлёр. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Буйно цвели персиковые и кизиловые деревья, смыкаясь вокруг старинного особняка с величественными колоннами душистым кольцом. При каждом порыве ветра деревья сбрасывали нежные лепестки, застилая землю невесомой бело-розовой дымкой.
Такая умиротворяющая и привычная с детства картина. Интересно, а как выглядит Блэкстоун, принадлежащий Донеганам? Странно, но их никогда туда не приглашали. Большую часть времени Гален проводил в своём доме в Нью-Фэйтоне — одном из самых крупных городов графства.
Праздник продолжался. Слуги, принаряженные по случаю хозяйской помолвки, разносили угощения, звучали тосты за жениха и невесту, сменялись танцы. Когда Мишель наконец вложила свою руку в ладонь Галена, и они под чарующую музыку вальса закружились по залу, она поклялась во что бы то ни стало стать его.
А клятвы, особенно данные самой себе, Мишель Беланже никогда не нарушала.
ГЛАВА 2
Мишель стояла, кутаясь в шаль, и взглядом провожала Галена. После того как молодой человек выполнил своё обещание — протанцевал с ней два танца, Флоранс жениха к сестре больше не подпускала. Из кожи вон лезла, пытаясь завладеть его вниманием. Чем доводила соперницу, о наличии которой пока что, кажется, даже не подозревала, до отчаянья. Мишель ничего не оставалось, кроме как любоваться Донеганом издали и мысленно ругать сестру-эгоистку.
Даже когда настало время прощаться, средней Беланже пришлось остаться на крыльце — спуститься к дорогому гостю запретила мать. Подпирая плечиком одну из колонн, обрамлявших фасад двухэтажного особняка — светлого, с покатой крышей и балконами, увитыми клематисом, оттенявшим их летом ярко-фиолетовыми цветами, — Мишель хмуро наблюдала за воркующей парочкой. Флоранс глупо хихикала, жадно ловила каждое слово Галена и смотрела на него с обожанием.