— Послушай-ка, Луций… Ну вот не верю я в то, что ваши рыцари не попробовали что-нибудь сделать… Наши бы уж давно бы какой-нибудь крестовый поход замутили или междоусобицу. Похоже, что не все ты нам рассказываешь…
Мой предок, тем временем, внимательно меня слушал и приглядывался, словно искал родные черты. А я-то ждал, что он попробует подобраться к этому колдуну сзади и огреть его чем-нибудь тяжелым… Если этот дяденька мне действительно родственник, или его с кого-то из моей родни скопировали, то никак он не мог подумать по-другому… Чего он тянет? Цепь вроде бы длинная…. Или отдохнула наследственность на предке? Ни мычит, ни телится…
— И еще. Что это за имя такое странное — «Принц-брат»?
Хозяин только плечами пожал.
— Имя как имя. У нас тут так заведено. Наследнику другого не полагается.
Самое бы время по затылку его чем-нибудь тяжелым отоварить.
— Это почему? — поинтересовался я, подмигивая прапрадеду. — Что ж за дискриминация в императорской семье? Нет на вас ювенальной юстиции.
Не догадался родственник, не пошел на обострение, а момент-то случился самый подходящий — маг, прищурив глаза, молчал, видно катая на языке слова «дискриминация» и «ювенальная юстиция», потом поняв, все-таки и снизошел до объяснения.
— Пока он брат короля, ему имя и не нужно, — он повернулся в сторону так и не сдвинувшегося с места деда и, чуть поклонившись, добавил. — А вот когда сядет на престол, тогда и имя получит. Личное…
Я слушал его и в моей голове продолжали плавиться мысли и распрямлялись извилины. Так игра это или все-таки самая настоящая жизнь? Самый настоящий магический мир и самый настоящий имперский маг? И самый настоящий прадед?
А тот и впрямь хорош. Прям «Крепкий орешек». Только не лысый, а волосатый. И туповатый какой-то. Может быть действительно живой, а не набор пикселей? Только и знает, что «нет» твердит. А с другой стороны пиксель — он и есть пиксель. Программа. Как его запрограммировали, так он и действует.
Пока я его разглядывал, хозяин пришел к какой-то мысли и хлопнул себя по коленям.
— Делать нечего…
Тон его мне не понравился. Ничего хорошего он нам не сулил. Так обычно говорят, когда говорят: «Ну вы сами виноваты…».
— Эй! Хозяин! Погоди… Дай я тебе кое-чего растолкую…
Я хотел объяснить ему, почему прадед лезет в конфликт, а потом подумал — как человеку с чужой историей, живой-ли оно или весь насквозь из пикселей состоит, объяснить, что у нас тогда творилось. Об Октябрьской Революции, о Гражданской войне, о Красных и Белых…
Маг смотрел на меня, ожидая объяснений. Что ж… Взялся за гуж…
— Значит так… В том мире, где мы живем, мой родственник член Ордена Ненавистников Самодержавия и скорее сам убьет вашего Императора, если только тот попадется ему в руки, чем будет помогать тебе его освобождать… Тебе бы других к себе пригласить. Белых…
— Белых? А вы оба какие? Вы же не черные…
Он спрашивал, искренне не понимая в чем тут разница. Теперь уже я, выбрав тон разговора с недалеким первоклассником, объяснил магу.
— В те времена, из которых ты вытащил моего прадеда, у нас случилась гражданская война. Те, кто воевал на стороне нашего императора, называли себя Белой Гвардией. Они своего императора спасти не успели и теперь у них комплекс.
— Что у них? — не понял хозяин.
— Ну… Чувство вины.
— То есть, ваши белые возьмутся спасть Весбилия, а красные — нет? А вы красные… Я верно понял?
— Боюсь, что именно так, — согласился с ним я не вдаваясь в политические частности. — Раз уж они своего императора не пожалели, то что им чей-то чужой?
Маг задумался.
— Но тебе-то своего родственника разве не жалко?
— Да кто он для меня? — поморщился я. — Его для меня вообще не существует… Я и не знал, что у меня такой есть. Тем более кто тебя знает? Может быть ты все врешь! Мало ли кто этот человек?
Маг несколько секунд сидел, переводя глаза с меня на деда и обратно. Что-то он там решал. Взгляд у хозяина подземелья стал задумчивый-задумчивый. Ох, как мне он не понравился…
— То есть помочь вы мне не хотите…