Прозвучало это не как вопрос, а как констатация факта.
— Боюсь, что так…
Он поднялся со вздохом, прошелся по подвалу.
— Можно будет попробовать и без согласия… — пробормотал он и как-то неожиданно воодушевился. — Без вашего согласия пробить к вам дорожку… Все-таки не один- двое… Опасно, конечно… Для вас. Но!
Он потряс пальцем около дедова носа.
— Опыт!
Может быть, наш гостеприимный хозяин и был дураком, но дураком деятельным.
Не прошло и десятка минут, как набежали какие-то мелкие помощники, отвязали нас от стен и вынесли на улицу. За стенами магического дома уже царила ночь, а на небе… Правильно. На небе нашлось аж три луны. Увидел бы я это раньше, то этот вид на природу сразу снял бы для меня вопрос о розыгрышах и скрытых камерах — слишком расточительно для забавного розыгрыша вешать на небо еще два дополнительных спутника Земли… Даже для развлекательного телевидения…
Пращур смотрел на это небесное великолепие и кажется тоже начал о чем-то догадываться.
Только главное тут творилось не в небесах, а на этом вот выстланном брусчаткой дворике. Нелюдски геометрически правильном каким-то… Чистенькой какой-то неправильной, противоестественной чистотой…
Неправильной. Как в туалете или операционной. То есть… Как бы это объяснить? Ну, сами понимать должны: есть чистота и чистота. Одно дело чистота хорошей столовой и совсем другое — чистота операционной. Вот тут царила именно чистота операционной и ничего хорошего от неё я не ждал. Прадед по своей недоразвитости этой разницы не почувствовал и крутил головой скорее с любопытством, а не с озабоченностью. Нас привязали к столбу, что стоял в центре площадке и отошли в сторону. По краю площадки сами-собой выросли какие-то белые выпуклости.
«Все. Хватит рефлексий, — прикрикнул я сам на себя. — Если игра равна жизни, то какой смысл мне разбираться жизнь это или игра? Принимаю, что все это — по-настоящему… Родственник не понимает и не боится, значит получается, сегодня мне бояться за двоих придется…». Только эта мысль успела мелькнуть в голове, как началось. Воздух вокруг стал плотным, словно в аэротрубе, по голым щекам мелким дождиком провело. Раз, другой… Я сообразил, что мир вокруг начал вращаться и белые выпуклости, теперь похожие на дорогие унитазы, завертелись вместе с ним. Я все пытался избавиться от веревки — дергался туда-сюда, но тщетно… От моего ерзанья только один толк вышел — кроссовка с одной ноги сползла и теперь висела на кончиках пальцев.
А маг все что-то выкрикивал, размахивал руками, не отрывая взгляда от книги — она его в этот момент интересовала куда больше чем мы. Но кроссовке до этого не было никакого дела. Она не удержалась на ноге, и, когда мы в очередной раз проносился мимо негостеприимного хозяина, слетела и направилась прямо к чтецу…
Попал! Маг запнулся. А я довольно захохотал — наверняка ведь ничего хорошего эта гнида для нас не готовила и все его стенания нам только во вред… Опыты он решил производить! Будут ему опыты!
Книга, что лежала перед ним на пюпитре съехала вниз и — чему я успел удивиться — заискрила, словно за ней прятался электросварщик. Только это удивление оказалось коротким. Вспышка, скрежет… И темнота.
Глава 3
***
…Если вам приходилось просыпаться в стакане молока, то вы меня поймете.
То, что меня окружало больше всего походило именно на него. И хотя никакой мокрости — влажности вокруг не ощущалось, смотрелось это не туманом, а именно молоком — для тумана то, что меня окружало, было слишком плотным. Глаза улавливали в этом «молоке» какое-то движение. Что-то там завихрялось, блуждало не приближаясь… Под ногами тот же туман.
— Ну и где мы?
О! Прадед очнулся. Оказывается, и он тут. Я хотел ответить в рифму, но сдержался. Предок мой хоть и выглядел взрослым парнем, но кто его знает, как у него с чувством юмора. Да и город Караганда мог в его времена называться совсем по-другому.
— Мы живы?
— Не сомневайся, товарищ. Живые мы… — сказал он. — Что ж я себя живого от мертвого не отличу? Да и непохоже это все на Царствие Небесное…
Он вертел головой, пытаясь что-то разглядеть.
— Знакомиться будем? — Мой невольный спутник протянул мне руку. — Кацарин Алексей Николаевич.
Я присвистнул и протянул в ответ свою.
— Кацарин Андрей Петрович.
Теперь присвистнул он. Видно слова колдуна произвели на него незабываемое впечатление.
— Что ж… Получается и впрямь родственники?
— Ничего ещё не получается, — охладил его я. — Это вполне может быть развод с его стороны…