— Дальше я выиграл. Пятьсот тысяч, представляешь? — произнес брат и поджал губы. — И это произошло. Во мне словно рычаг какой-то переключился. Я готов был просто попросить прощения и уйти после первого проигрыша, или подождать, пока Рязанов наиграется. Но я выиграл. И все, даже Рязанов отошел на второй план. После выиграл снова и снова, после немного проигрался, но все равно на руках у меня был миллион! Понимаешь? Я уже навыдумывал себе, что за одну ночь смогу выиграть необходимую сумму для налаживания бизнеса и обойтись без спонсоров. И не смог остановиться. Азарт захлестнул, несмотря на последовавшие проигрыши. Совершенно неожиданно, но логично, миллион закончился, а меня было уже не остановить. И когда Рязанов предложил одолжить, я не отказался. Пришел в себя, когда подписывал расписку на десять миллионов. — закончил брат, сцепив пальцы между собой и пустым взглядом уставившись в стол. Через некоторое время, за которое мы оба молчали, не зная, что сказать, брат горько усмехнулся и выдал: — И знаешь, что? Рязанов согласился помочь мне с бизнесом, — засмеялся он зло. — Вот только условия предложил обсудить после того, как я верну ему долг.
— Ты пытался поговорить с ним? Объяснить ситуацию? — напряженно спросила я.
— Нет, — покачал Вовка головой. — Как я уже говорил — у Рязанова слава человека со сложным и дурным характером. Он бы и слушать меня не стал. Когда я покинул «Олимпию», в отчаянии, поехал к тебе, просто боясь показаться Кате на глаза. Мне было стыдно и страшно. Я боялся… боюсь, что на этот раз она терпеть не станет и отвернется от меня. Хотя, кого я обманываю, конечно отвернется! Она не простит мне то, что я сделал, теперь, когда мы несем ответственность за сына…
— Может еще обойдется? — нерешительно начала я, пытаясь проглотить ком в горле, хотя отлично понимала, что это маловероятно. Любовь, конечно, многое может победить, но здравый рассудок сохранять все же следует, особенно когда у тебя на руках остается маленький ребенок. А Кате ведь, даже податься, толком некуда. Девчонка сирота с малых лет, и с Вовкой они познакомились в институте, когда та, переехала в большой город учиться из провинции, где жила с бабушкой, и занимала комнату в общежитии с соседкой.
Квартира досталась Вовке от родителей. Когда-то у нас была трешка, но когда мы с братом выросли, родители приняли решение перебраться на дачу, а нашу трешку разменять на две однушки, чтобы нам с братом было, где начинать собственную взрослую жизнь.
Со временем, пока мои картины хорошо продавались, я продала свою однушку, добавила собственных денег и купила большую студию в самом центре города с панорамными окнами. Брат тоже открыл свой бизнес, и со временем, купил двухкомнатную квартиру, в не престижном, зато спальном районе.
Это произошло незадолго до смерти родителей… а после. После смешалось во что-то невообразимое и серое. Полтора года назад, когда мы с братом вступили в наследство, я отказалась от своей части в пользу брата, сделав им с Катей таким образом подарок к предстоящему рождению ребенка. Брат, казалось, обрадовался и затеял стройку нового дома, на месте старого. Но вот уже второй год стоит лишь фундамент на голой земле… И теперь я понимаю почему.
Брат мрачно посмотрел на меня, и ободряющих слов у меня больше не нашлось.
— Что собираешься делать? Продашь бизнес? — потерла я переносицу. Потом вспомнила, что брат у меня, оказывается, банкрот, и запечалилась сильнее.
— Кто его купит? Я работаю в убыток. Не найдется тот идиот, который на него позариться. — убитым голосом произнес Вовка. — Придется продавать квартиру и брать очередной долг, так как моя двушка даже на пять миллионов не потянет. Хотя из знакомых меня вряд ли кто выручит после недавнего, несмотря на то, что я все же рассчитался, хоть и сильно просрочил. В банк обращаться бессмысленно. Не с моими доходами брать такую большую сумму… — словно рассуждая в слух, говорил брат, растирая виски. — Я не знаю, как поступить, Даш. Даже если бы я осмелился продать участок, он не стоит и миллиона. Поверь, я узнавал, когда у меня были проблемы. Но тогда рука так и не поднялась, а сейчас меня это не спасет.
Я посмотрела на разбитого брата, перевела взгляд на дверь, ведущую из кухни, где слышались тихие шаги, неразборчивый голос и детский лепет. И как-то легко для себя приняла, что не могу позволить этой семье разрушится. Пусть, не ради брата, не ради памяти о родителях, которые всегда проповедовали заботу о родных и близких, даже не для мужественной Кати. А ради маленького мальчика, который не виноват ни в чем и не заслуживает того, чтобы его семья разрушилась, или, того хуже, отец сел в тюрьму, лишившись всего.
— Я знаю, как поступить, — произнесла я и подняла взгляд на полные надежды и сомнения глаза брата.
Глава 3
— Ты сейчас шутишь? Скажи, что ты просто шутишь! — нервно потребовал Ваня, посмотрев на меня с большой надеждой.
— Нет, Вань, прости, — вздохнула я виновато, пряча взгляд. — Я серьезно.
— Да это не может быть серьезно! — взорвался он. — Не может! — подскакивая на месте и начиная расхаживать из стороны в сторону, произнес мужчина. — Ты не могла единолично принять решение продать квартиру, чтобы оплатить долги твоего брата-неудачника!
Я только вздохнула, так как именно это я и сделала. Для меня это показалось единственным выходом из положения, как сохранить семью брата, не разрушить жизнь племянника и… и не продаться самой. Пусть меня уже нельзя назвать той, кем я была… но чувство гордости и принципов у меня осталось. И пусть меня называют идиоткой, я с ними не соглашусь. Себя, во всяком случае, я не потеряю. А деньги… это только деньги, они приходят и уходят. Родители всегда учили нас с братом в первую очередь не терять себя. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Как ты можешь так говорить? — продолжал возмущаться Ваня. — Ты готова отказаться от собственного дома ради Вовки. Готова расплачиваться за его ошибку?
— Он мой брат, — произнесла я, надеясь, что Ваня поймет. — Вова — моя семья. Я не могла его оставить в беде.
— Это я — твоя семья! — выкрикнул мужчина, метая взглядом молнии. — Я! Это я был с тобой все это время! Я поддерживал, когда твой братец даже не вспоминал о тебе после похорон. Но со мной ты не посоветовалась, решая самостоятельно наше будущее, — зло прошипел он, стуча кулаком себе в грудь, а я еле сдержала грубые слова и ироничную усмешку.
Как красиво он говорит: «Поддерживал». В его понимании, может быть. Вот только у меня есть отличный пример поддержки, в лице Кати, которая приложила все усилия, чтобы вывести брата из депрессии, а теперь еще выясняется, еще смогла и вывести из зависимости. Жаль не навсегда. В то время, как красноречивый мужчина передо мной кичится тем, что просто не бросил, когда я закрылась от всего мира, упиваясь своим горем.
Поддерживал? Можно и так сказать, если вкладывать в смысл — оставить меня в покое, наедине со своими мыслями, уходя по своим делам, со спокойной душой, невзирая на мое состояние. Тогда он отговаривался тем, что нужно зарабатывать деньги, пока я взяла перерыв в творчестве, несмотря на то, что необходимости в этом особой не было. И, признаться, мне было все равно. Я даже радовалась, что могу всласть погоревать в одиночестве. Сейчас понимаю, что сама себя загоняла в депрессию. Кто знает, как бы повернулось, если бы Ваня обладал хоть частью упрямства Кати.
Но, получилось так, как получилось, и винить одного Ваню, тем более задним числом, я не стала. Сама виновата, раз меня все устраивало в прошлом.
— Ты не подумала, где нам теперь жить?
— Ну, у тебя же есть квартира… — напомнила я, хотя отлично понимала, как трепетный Ванечка относится к этому вопросу. Вот и сейчас, мужчина посмотрел на меня как на полоумную и чуть ли не схватился за сердце.
— Ты серьезно? Ты предлагаешь нам жить на окраине города в однушке? Тем более, что я ее сдаю… — произнес он и резко замолчал, понимая, что проговорился. Я вновь подавила жесткую усмешку, разглядывая парня, который несколько лет назад клялся в любви, сделал предложение… но до сих пор так и не повзрослел. И в этот момент я порадовалась, что до свадьбы так и не дошло.
— Вань, а что поменяется? Это всего лишь квартира. Заработаем на новую, — пожала я плечами, надеясь, что человек, которого я долгое время считала родным, поймет меня. Не понял…
— Да ты представляешь, сколько нам потребуется работать на новую, подобную этой?
— Представляю, — кивнула я. — Ведь я ее и покупала. — не смогла я сдержаться и напомнить разбушевавшемуся мужчине такой небольшой нюанс, надеясь, что он немного поостынет. Ошиблась.
— И? — кажется, вовсе не заметил намека в моих словах Ваня. — Когда ты в последний раз брала в руки кисть и краски? Да даже если бы ты написала достойную картину, ее уже не купят с такой охотой, когда ты была популярна! Ты уже не та, что прежде. Тебя забыли. Считай, нужно работать на свое имя заново, чтобы вернуть былое признание, а конкуренция только выросла, между прочим! — больно хлестая словами, словно пощечинами, произнес Ваня. Однако, хоть и больно, но справедливо.