Хотя Ольта по привычке иногда заносило, и он начинал изобретать хитроумные неожиданные ходы, но местные «консультанты» в лице Карно и Вьюна быстро обрубали им крылышки, и он был вынужден соглашаться, что все его измышления слишком избыточны. Ольт и сам не любил слишком сложные планы, считая, что они наиболее подвержены всяким случайностям, но все-таки старался придерживаться хоть каких-то основ, вдолбленных в него его начальником охраны в той еще жизни. Но лесовики его просто не понимали и в конце концов он просто махнул рукой на все и предоставил им действовать, как им сподручнее. Единственное, что он посчитал важным, это рассказал им о том, что такое сценарий и распределил роли. Текст оставил на усмотрение самих «артистов». Тут уже лесовики слушали внимательно и послушно кивали головами. Времени как раз хватило, чтобы дойти до возов. Все, что было задумано, то и куплено, оставалась кое-какая мелочь, на приобретение которой достаточно было одного дня. Почти все телеги были нагружены и подготовлены к дороге. Только три оставались пустыми, но на них поедут люди.
Их уже ждали и не приступали к ужину. Это в своем доме ты хозяин, а в пути все подчинялись определенным правилам и старшему обоза. Так что не стали задерживать людей и тут же сели ужинать. После того как набили желудки последовали обычные посиделки у костра, очередные откровения Оли, полные восхищения от новизны впечатлений, а затем и отбой.
Карно выставил караулы и для порядка рыкнув на стражу, чтобы не расслаблялись, позвал за собой Ольта с Вьюном. Пора было им заняться делом. Уже ставшей родной тропой скрытно дошли до хижины Оглобли. Тот сидел на пороге своей лачуги и что-то строгал.
— Что строгаем? Или теперь сапоги из дерева делают? — спросил его Вьюн.
Оглобля укоризненно на него посмотрел.
— Какие сапоги? Ты что, Вьюн, глаза потерял что ли. От тебя, старого лучника, не ожидал такого.
— Постой, постой… Дай посмотрю… Так ты что, лук делаешь что ли?
— Ну наконец-то. Мой-то я сломал, когда мы битву на Поле слез проиграли. Сам сломал, чтобы врагу не достался. Но разве можно лучнику без лука? Вот с прошлого года, когда вернулся в наши леса, и таскаю с собой посох из чертова дерева. Сам знаешь, только у нас оно и растет.
— Это — да. Нет ничего лучшего, чтобы сделать настоящий лук. — с видом знатока подтвердил Вьюн.
— Целый год носил с собой заготовку, а сейчас срок подошел…
— Так ты что, можешь боевые луки делать? — вмешался в разговор Ольт. Он уже успел оценить это оружие. Страшная вещь в умелых руках, которая несла гарантированную смерть врагу на расстояние в сто метров. Можно было и больше, но тогда падала точность. Впрочем, Вьюн рассказывал, что в их сотне были умельцы, которые умудрялись стрелять и попадать и на двести метров, во что Ольт верил с трудом. Нет, в то, что из местного лука можно выстрелить на расстояние в двести метров, он верил, были случаи убедиться, но, чтобы при этом в кого-то попасть… Разве что, если стрелять толпой и по толпе. Тем более из боевого лука.
Он и раньше знал, что существуют так называемые боевые луки, но видеть и пользоваться приходилось охотничьими, что тоже были совсем не шутливым оружием. Во всяком случае в человека без доспехов стрелы втыкались только так. Сделать такой лук могли и простые охотники, благо он не требовал каких-то особых ухищрений. Но создать настоящий боевой лук… Почти не осталось таких мастеров в лесных поселениях и наткнуться на такого человека, можно сказать у себя под боком, было пусть и небольшим, но очень весомым роялем.
Впервые увидел образец настоящего боевого лука только здесь у Вьюна. Оценить его боевые качества не смог, не хватало силенок его натянуть, не то, что стрельнуть. Но понять, что создание настоящего лука — это целое искусство и так просто на коленке его не состругаешь, ума хватило. Мало правильно выбрать подходящее чертово дерево, надо еще знать, как сушить заготовку и на это требовалось три года, потому, что в процессе подготовки древесина несколько раз пропаривалось, лежала под прессом, вымачивалась в каком-то масле… Короче, та еще морока. Ольт даже не стал интересоваться, как и что делают дальше. Посчитал, что такое знание ему ни к чему, сам он становиться мастером по изготовлению луков не собирался, а при нужде проще найти специалиста. А тут оказывается под рукой целый мастер сидит и не подозревает о том, какой он нужный человек.
А «нужный человек» тем временем, не подозревая о своей ценности, что-то пальцами отмерял на толстой палке, ножом делая аккуратные зарубки.
— А кто же еще может сделать лук именно по моей руке? — удивился Оглобля. — Раньше хорошие лучники только так и делали. Сами выбирали ствол, сами обрабатывали… Конечно, хороший лук и так подойдет к любой руке, но если хочешь стать стрелком-мастером, то только так.
— А я камешками да песочком ствол обрабатывал, резать не получалось…
— Песочком — это хорошо, песочком — это правильно… Но это требуется в конце, для окончательной обработки. А в начале надо хорошо высушить, затем пропарить, пока пропаренное и горячее — и надо срезать все лишнее, придать форму… — а он-то сдуру пытался на холодную резать. Но кто же знал. — А сколько времени надо сушить, как и сколько парить… Короче ты слушать устанешь, как сделать настоящий лук. Тебе это надо?
Ольт отрицательно замотал головой. Не надо ему такого счастья.
— Знаешь, Оглобля, а ведь ты очень нужный человек для нас. Нет-нет, не как лазутчик, а именно как мастер. Грех большой — такого мастера использовать для простого дела. Как ты смотришь, если переберешься к нам в деревню? Построим тебе дом, бабу найдешь по нраву, учеников дадим, будешь уважаемым человеком.
— Ох, Ольт, умеешь ты уговаривать, — лукаво улыбнулся Оглобля, — так и хочется поломаться. Но, Единый меня забери, я соглашусь без уговоров. Уж больно заманчиво звучит — свой дом и жена. Надоело быть бродягой. Только вот как быть с уже налаженным делом?
— Ну это просто. Дадим тебе месяц, за это время найдешь себе замену. Народу тут в порту бывает много. Ищи тоже бывшего вояку, может и сослуживцев найдешь. Всего ему не говори, только основное. Пусть думает, что работать придется лазутчиком на компанию добрых людей из леса. Никаких ограблений бедных эданцев и вообще всех бедняков, нас интересуют только богатые северяне, да и наших предателей, переметнувшихся к врагу, не мешало бы за вымя подергать. Так что выбирай себе замену с умом, чтобы потом не пришлось убирать.
— Понятно. Все будет хорошо. Есть тут у меня на примете один человек, вояка из мечников. Вместе служили у герцога, только я в лучниках, а он мечником, десятником дружины. Сейчас рыбачит, тем и кормится. На базаре и встретились, он там рыбой торговал. Только сегодня виделись, завтра договорились встретиться, обмыть — так сказать.
— Вот и хорошо. Может тогда и мы на него посмотрим. А сейчас к делу. Что насчет управляющего узнал?
— Да никто толком ничего не знает. Все говорят, что ворует, обманывает и графа, и крестьян, но никто за рука не поймал. Скользкий тип. Ни одного серьезного доказательства и свидетелей нет. Если только его самого потрясти.
— Семья есть?
— А как же. Как положено, жена, дети — двое мальчишек и дочка. Старшему уже пятнадцать, такой же хитровыделанный, как отец. Да и младшие недалеко ушли. Жена тоже стерва — такую еще поискать. Не просто крестьян гнобит, а все с улыбочкой да с сожалениями. Короче, та еще семейка. Их даже собственные воины не любят. Давить их надо.
— Ну давить их пока рано, а вот потрясти за мошну стоит. Ты как, не против?
— Ха! Да ради такого дела… Да хоть сейчас.
— Ну вот и хорошо. Еще немного посидим, пока все утихнут, а ты пока готовься.
— Эх, жаль — лука нету.