– Разве ты не рада, моя верная подружка? – В его голосе прозвучало не то удивление, не то беспокойство. – А я‑то думал, что жеребенок – твоя заветная мечта.
Клип также взглянул на сестру в замешательстве.
– Разве я не обрадовал тебя своей вестью, Нейса?
Девушка‑оборотень, все это время пристально наблюдавшая за ними, отвела взгляд. Она была хорошо сложена, на дюйм, или около того, ниже Стайла. Фигура ее нравилась ему, хотя он и понимал, что все это вздор: Нейса была единорогом.
Из кобылиц‑единорогов она выделялась чрезмерно маленьким ростом – всего четырнадцать ладоней
Ему не хотелось, чтобы она так его называла. И не потому, что он не был ее господином, и она прекрасно это знала! Ее ирония, ядовитые намеки и легкие уколы мешали ему вжиться в другое "я" на Фазе. Она, вероятно, считала его самозванцем, относилась к нему как к неизбежному злу, которое было сотворено без ее желания.
– Леди, – он употребил это обращение, выполняя ее волю, – нашего друга Нейсу вызывает к себе жеребец. Она должна произвести потомство, но, кажется, кобылица не очень‑то рада этому.
Голубая Леди сделала шаг к Нейсе, обняла. И намека на формальное радушие не было в этом ее жесте. Она спросила девушку‑оборотня:
– Мой верный друг Нейса дарует мне согласие объяснить все моему господину?
Нейса молча кивнула.
– Пусть это будет ее личным делом, – коротко сказала Леди Стайлу и невозмутимо прошествовала по внутреннему двору к себе, не позвав Стайла, но заранее зная, что он придет следом. И тут же, бросив на ходу: «Я сейчас вернусь!», он кинулся за нею. Они оставили в стороне показную вежливость, как только оказались наедине.
Стайл спросил:
– Отчего Нейса не захотела быть со мною откровенной? Она мне друг больше, чем тебе.
Леди пожала плечами.
– Если оставить тебя без охраны единорога, тебя ждет печальная участь. Согласись, что ты еще не достиг совершенства в магии.
– Возможно… – Внешне Стайл согласился легко, хотя в душе его покоробило. – Но, к счастью, – интонация его голоса стала ироничной, – хотя ты, Нейса и Халк отлично заботитесь обо мне, скоро мне не понадобится ваш надзор. Я избавлюсь от опасности, о которой ты знаешь.
По мере того как Стайл говорил, выражение лица Леди становилось все жестче. Благородство, чистота и нежность ее облика благополучно соседствовали с грубым душевным шрамом, который появился после гибели ее мужа. В воспоминаниях Леди о нем не было мягкости или нежности.
– Пусть будет так, как должно быть – сказала Леди. – Единорог не может сейчас оставить тебя, потому что Халк собирается уехать, а я не связана с тобою волшебством.