– Как думаете, высокородный, что им нужно?
– Это посольство, никакого сомнения, лиори, – она вновь кивнула, соглашаясь. – Но о цели мы ничего не знаем.
– Мне не нравится этот визит, – Перворожденная повернулась к риору. – За этим что-то кроется, и это что-то является настоящей целью посольства. Опасаюсь, о ней нас в известность не поставят. Приставьте к посланникам Эли-Харта ваших людей. Пусть прислуживают им.
– Да, лиори, – склонил голову Дин-Вар. – Что еще тревожит мою госпожу?
– Что мы знаем о делах Эли-Харта? Их противостояние с дайрами закончено?
– По последним сведениям, лиор Эли-Харт заключил перемирие с дайрами. Не думаю, что дикари вынудят его пойти на дружественный союз с Эли-Боргом. Тайрад знает, что тут его ждет отказ. Торговые пути хартиев пролегают через наш риорат, и эти договоренности ни разу не нарушались ни нами, ни горцами. Налоги мы не увеличивали, значит, и это не может быть целью посольства…
– Кто ведет десяток? – прервала риора Перворожденная. – Вы выяснили?
Высокородный запнулся. После взглянул на лиори, и Альвия поняла.
– Он?
– Да, госпожа.
– Ублюдок, – коротко выплюнула лиори.
– Приказать устроить ему… несчастный случай? Как посла, открыто мы его не можем тронуть.
Перворожденная хмыкнула, но отрицательно покачала головой:
– Искушение велико, но, возможно, Эли-Харт и рассчитывает на то, что мы уничтожим его посла. Нет, я не доставлю такой радости Тайраду. Как считаете? – пристальный взор серых глаз лиори остановился на высокородном.
– Возможно, – не стал спорить Дин-Вар. – Но Эли-Борг силен, и в нападении смысла нет. Горцы уже много раз ломали о нас зубы. Хотя… Мы не знаем, может быть, Тайраду удалось найти новых союзников.
– А почему мы не знаем? – выражение взгляда Перворожденной неуловимо поменялось, и риору показалось, что ему в горло уперлось острие кинжала. Он осторожно выдохнул и постарался не выдать волнения:
– Новые сведения шпионов уже должны быть на подходе. Возможно, из них мы узнаем о внешних делах Эли-Харта.
– Я хочу знать обо всем в ближайшее время, высокородный, – ровным тоном произнесла Альвия, но Дин-Вар почувствовал, что давление невидимого кинжала на горло стало сильней.
– Необходимые сведения будут у вас, моя госпожа. Скоро.
– Я верю в вас, риор, – дружелюбно улыбнулась Перворожденная. Дин-Вар гулко сглотнул, кинжал уже резал кожу. И пусть это происходило лишь в воображении мужчины, но он знал, что так и будет, если он подведет лиори. – Вы свободны… пока.
Высокородный поднялся со стула, поклонился и поспешил к выходу. Альвия проследила взглядом, как за ним закрылась дверь, после сузила глаза и прошипела:
– Стало быть, предатель решил вернуться в родные земли? И что же тебе нужно, Райверн Одел? – вдруг сжала кулак и с силой ударила по стене: – Лживая тварь!
Лиори медленно выдохнула, и ярость, на мгновение исказившая правильные черты ее красивого лица, улеглась. Перворожденная прошла к своему креслу за столом, уселась и позвала:
– Тиен! – резкий вскрик стал единственным, что обнажило гнев, бурливший в крови лиори.
Дверь вновь открылась, и вошел Дин-Таль, ожидавший позволения войти. Любовники обменялись взглядами. В ее взоре сквозила надменность власти, в его – почтение и внимание. Сейчас она была его госпожой, он ее верным слугой, всё прочее осталось за дверями опочивальни. Лиори махнула рукой, позволяя приблизиться, и указала на стул, на котором только что сидел Дин-Вар. Тиен исполнил повеление, но его взгляд замер на лице Альвии, и тень тревоги скользнула по высокому челу риора.
Он слишком хорошо знал свою госпожу и повелительницу, чтобы усомниться в ее дурном настроении. Поджатые губы, взгляд, устремленный мимо собеседника, и тонкие пальцы отстукивают по поверхности стола дробь. И то, как она призвала его. По имени Альвия обращалась к любовнику только наедине. Лиори отступила от своего правила, это само по себе означало немало. Однако задавать вопросы Дин-Таль не спешил, ждал, когда Перворожденная сама выскажет, что рассердило ее.
Альвия сохраняла молчание. Она поднялась на ноги, обошла стол и остановилась рядом с риором. Холеная рука опустилась на его плечо, чуть сжала, словно отыскивая поддержку, и Тиен накрыл пальцы лиори своей ладонью. Он поднял взгляд, Перворожденная покусывала губы, но всё еще молчала, и Дин-Таль нарушил заведенный порядок. Обхватил госпожу за талию и рывком усадил себе на колени, рискуя заполучить вспышку ярости, адресованную кому-то другому.
– Что расстроило мою госпожу? – мягко спросил мужчина, любуясь лиори.
– Я не расстроена, Тиен, – отмахнулась Перворожденная и попыталась встать с колен любовника. – Я в бешенстве.
Дин-Таль не стал удерживать, попасть под горячую руку госпожи не хотелось даже ему. И всё же риор поднялся следом и встал за ее спиной, глядя сверху вниз на лиори, которая успела вернуться к окну. Она застыла там, упершись ладонью в стену. Тиен провел по плечам Альвии пальцами, скользнул по спине и сжал талию.
– Ублюдок возвращается, – вдруг охрипшим голосом произнесла лиори.
Высокородный на мгновение замер, ему не нужно было объяснять, кого имеет в виду госпожа.
– Кейр, – сказал Дин-Таль. – Значит, осмелился.
– Теперь он – Одел, – мрачно усмехнулась лиори. – Не позорь славный род, равняя с ним лживую тварь. – После замолчала на мгновение и продолжила уже ровным тоном: – Он едет во главе посольства, Тиен.
– Я заставлю его затеять ссору, – произнес риор. – Если зачинщиком станет он, я буду иметь полное право убить его на поединке…
– Нет, – Перворожденная мотнула головой. – Эта тварь моя и только моя.
– Моя госпожа отнимет у меня честь преподнести ей голову предателя?
– Он мой!
Альвия стремительно развернулась и, схватив мужчину за подбородок, вынудила склонить голову.
– Он мой, – повторила она, твердо глядя в глаза Дин-Таля. – И я всё равно пока не могу добраться до гадины. Но он сдохнет, клянусь кровью Боргов, предатель сдохнет в муках. Пока он счастливо избежал всех покушений, но бегать вечно не сможет. Я приговорила его, и я же заберу его жизнь. Она принадлежит мне по праву. Ты услышал меня, Тиен Дин-Таль?
– Услышал, лиори, – ровно ответил высокородный.
Они еще некоторое время мерились взглядами, и Перворожденная вдруг прижалась к мужским устам в злом остервенелом поцелуе. Она выплескивала свою ярость через это короткое соприкосновение, прикусила губу любовнику и отпрянула, ощутив на языке вкус его крови. Риор не поморщился, лишь утер рот тыльной стороной ладони.
– Тебе нужно успокоиться, Али, – сказал Дин-Таль, наблюдая за тем, как Перворожденная облизывает губы.
– К его появлению я буду холодна, как первый снег, – криво усмехнулась лиори.
– Я чем-то могу помочь моей госпоже? – тон риора был по-прежнему ровным, но Альвия уловила знакомую нотку. Смысл вопроса не укрылся от женщины, но она лишь отмахнулась:
– Нет, ты расслабишь меня, а я хочу быть твердой, как сталь.
– Ты всегда тверда, жизнь моя, – Тиен все-таки позволил себе вольность, однако Перворожденная не обратила на это внимания.
Она вновь посмотрела на высокородного, протянула руку и провела ладонью по его щеке. И вопрос, вдруг сорвавшийся с ее языка, оказался неожиданным:
– За что ты любишь меня, Тиен?
– Мне сложно дать ответ, – ответил он. – В тебе нет изъяна, жизнь моя. Ты – совершенна.
– Ты слеп, риор, – усмехнулась Альвия, отступая от Тиена.
– Иной слепец видит больше зрячих.
– Но я не люблю тебя, – она обернулась, на лице риора не отразилось никаких чувств. Он смотрел выше головы лиори. Наконец опустил на нее взгляд, и в глазах высокородного мелькнула затаенная боль.
– Я готов довольствоваться только своей любовью, Перворожденная, главное, что ты засыпаешь в моих объятьях.
– Что будет, когда двери моей опочивальни закроются для тебя?
Их взгляды скрестились, и Дин-Талю показалось, что он услышал лязг стали.