Именно летом открывались светлые и золотистые врата в рай для падших ангелов, прошедших в суровом и диком аду все девять кругов ада — девять месяцев в школе. Ученики с радостью втаптывали в землю все свои оценки и сбрасывали в бездонную бездну все полученные знания за учебный год, поддаваясь великому искушению счастья. Дети разъезжались по разным странам, иные — оставались играть в футбол, с шумом издавая победные клики при очередном голе. Именно каникулы были тем самым моментом, когда подростки отдыхали от беспрерывной временной петли в виде скучных будней, набираясь новых сил для следующей ступеньки ада. И Илья не был исключением. Он также ожидал тех самых дней, наполненных искренним восторгом…
Но переходный возраст сумел порвать все давние грёзы о прекрасном тёплом лете, рассорить отношения с личной жизнью… Илья ощутил, как окружающий мир — да и он сам — поменялись абсолютно с корнем. Раньше он обожал безустанно дни напролёт играть в баскетбол, кататься наперегонки на велосипеде вместе со своим братом, карабкаться на деревья, чтобы посмотреть на испепеляющий горизонт закат, обсуждать девчонок, ходить на фильмы со своими друзьями… но теперь всё это казалось настолько глупо, что Илья впал в уныние. Всё это было таким… детским! Не мужским! Юноша хотел не казаться в глазах остальных наивным мальчиком, который ничего иного не умеет, кроме забав, но и отпускать период детства не хотелось. Все друзья разъехались, и это лето полностью сменило маску на злорадную мачеху, издевающуюся над Ильёй. И ему уже стало казаться, что школа — это не так уж и плохо.
Спасательным кругом для Ильи, тонущего в осколках рушившейся мечты, стал тот самый заветный поход в лес, раскинувший свои могучие деревья возле города. Родители были счастливы от мысли, что их чадовцы больше не будут сидеть дома и дышать выхлопными газами, а наконец узнают дикую природу и получат в организм настоящий кислород. Против никто не был, всё складывалось как нельзя лучше. Илья научился жечь костры, ставить палатки и терпеть назойливых комаров, принимая их как данное. Но ночью всегда случались инциденты, связанные с Селиваном.
Брат всегда с дикими воплями вскакивал с места, покрываясь холодным потом. Сначала Илья думал, что это всё влияние глупых страшилок на его психику, но с каждым приходом луны Селиван кричал сильнее, чем раненый зверь. И каждое утро близнец жалобно просил Илью уговорить родителей уехать обратно, что ему становится тошно от странного голоса в голове. Мама всегда с улыбкой отвечала, что скоро всё пройдёт, а они должны сидеть здесь, чтобы подышать свежим воздухом. Именно из-за упрямости отца, сурово смотревшего своими выцветшими тёмно-зелёными глазами, подростки оставались здесь, и Илья уже приловчился на лету будить и успокаивать брата. Разве что в этот раз тот, ещё пребывая в кошмаре, начал сопротивляться.
— Я уже не могу уснуть… — после долгой паузы прохрипел Селиван, отрываясь от плеча брата. — Вот никак…
— Ну, ты мне, знаешь ли, тоже спугнул великий сон, — фыркнул Илья и обиженно отвернулся. — Я тоже не могу. Зато предки спят точно убитые. Я удивлён, что ты не разбудил их.
— И что тогда делать? Я не протяну здесь ещё два дня…
В глазах Ильи на мгновение вспыхнула искорка азарта, появляющаяся всегда, когда его посещали сногсшибательные мысли. Однако Селиван уже по своему большому опыту знал, что обычно все эти идеи кончались провалом и доведённой до абсурда ситуации, поэтому быстро отпрянул подальше от брата и с трепетанием готовился услышать очередную глупую затею.
— Я могу показать тебе, что лес не так страшен ночью, каким ты его себе представляешь! — довольный собой, улыбнулся Илья и, не дожидаясь ответной реакции близнеца, потянулся к фонарику. — Поверь, после этого твои кошмары прекратятся.
— Не лучшая из идей… — стиснув зубы, прошипел Селиван. — Хоть здесь и не обитают дикие звери, но всё равно жутко…
— Чего именно боятся? Привидений? — На этом слове брат ехидно засмеялся. — Брось ты! Сейчас я покажу тебе, что это совершенно безобидный маленький лес.
Илья, без всяких предупреждений, схватил близнеца за запястье и сильно потянул, заставляя того невольно встать. Недовольно что-то пробурчав себе под нос, Селиван всё-таки согласился на соблазнительное предложение. В глубине души всё же он тоже хотел посмотреть на творения природы, озарённые приятной мглой, поэтому и не стал особо возражать, пусть выходить из уютной и тёплой палатки желания особого не было. Братья молниеносно переоделись в повседневную одежду и затем, прихватив с собой только несчастный фонарик, аккуратно вышли из палатки.
Холод длинными обнажёнными зубьями вцеплялся в кожу, с лёгкостью пронизываясь через свитер, и Селиван поёжился. Белоснежный диск луны освещал приятным голубоватым цветом маленькую полянку, где устроилась семья. Две красно-оранжевые палатки стояли недалеко от потухшего костра, где совсем недавно родители вместе со своими детьми пели песни под гитару и жарили зефир. Селивану даже стало слегка приятно от сладостных мыслей о вкусной еде и тепле, ощущаемых совсем недавно, но теперь он идёт с голодным желудком и в свирепом морозе невесть куда! Зловещее уханье совы только подливало масло в огонь: почему же эта птица постоянно издаёт свой проницательный возглас и янтарными глазищами смотрит на подростков, испепеляя их ненавистным взглядом? Илья включил свой фонарик, быстро направляя его лучи в разные стороны, боясь, что что-то упустит и некто нападёт на них. Селиван же хладнокровно рассматривал местность и направлялся к диким дебрям чащ. И снова сердце Ильи прожгла острая вспышка чёрной зависти…
Подростки стали преодолевать лабиринт высоких деревьев, скрывающих лиственным куполом ночное небо, усыпанное молочными звёздами. Лунный свет не просачивался через преграду, поэтому глаза братьев в скором времени привыкли к темноте. Селиван неожиданно даже испытал чувство защищённости, смотря на небо, сотканное из листьев, будто он находился дома: Лес оберегал его. Вытоптанная кем-то тропинка извивалась и вела вдоль края оврага, насквозь усеянного различными поникшими цветами, опустившими свои головки прямо к земле, и травой. По правой стороне от слегка видневшейся дороги возвышалась плотная стена земляного навала, из которого острыми копьями торчали корни деревьев. По левой же — крутой склон, припорошённый всякими растениями. Братья, придерживаясь корней, стали смело спускаться к самому дну оврага, таинственно сверкавшему мглою. На самом его дне раскинулся свой маленький лес, но здесь высочайшие сосны и стройные берёзы уже не сплетали свои ветви в паутину, поэтому луна озаряла кроны и кору голубоватым свечением, словно оно излучало какую-то магическую силу. Это была уже другая сторона Леса — не тёмная и непроходимая, покрытая мягкой травой, а светлая и свободная, где можно было бегать возле стволов и прятаться в густых кустах ежевики или смородины. Но трава здесь была жёсткой и мокрой, поэтому Илья, сняв с себя кеды, чтобы испытать свежесть земли, ощущал покалывание в ступнях. Здесь ледяной ветер вольно хлестал в ушах, и Селиван раскинул руки, ощущая вкус настоящей свободы, вновь погружаясь в то чувство восторга, когда он ощущал, что цепи неволи и правил отпускали его. На природе он становился вольным орлом, и эта вседозволенность даже чем-то пугала его и восхищала одновременно. Постепенно сосны начали становиться всё ближе друг к другу, пока наконец не превратились в одно целое кольцо, окружавшее одинокое озеро. Ноги всё больше прожигала боль от попадающихся острых камушков или веток, и Илья, не выдержав, вновь натянул на себя обувь.
Бездомная луна освещала серебристую гладь уединённого от всего мира озера, спрятавшегося в коридоре деревьев. По краям водоёма была разбросана сероватая галька камушков с маленькими дырочками насквозь. «Куриный бог!» — изумился Илья, спускаясь по склону ближе к воде, чтобы подобрать несколько камней.
— Это же круто! — только и смог выдавить ошеломлённый парень.
Однако в ответ по ушам ударила гробовая тишина. Даже писклявые комары притихли, смиренно улетая прочь. Илье даже стало жутко от того, что всё вокруг словно умерло… ни уханья проклятой совы, ни звук текущего ручья, впадающего в это озеро, ни шелест сухих листьев…