– Он стоит всех ферм в Плоском Заливе, всех домов в деревне, всей земли под ними и всего воздуха над ним, всей воды, что течет здесь… – Девочка прикрыла рот ладошкой, чтобы остановить поток слов.
– Принеси книгу, что они просят, – приказала мать Лэрду. И не сказав больше ни слова, вернулась к своей каше.
Лэрд взлетел вверх по лестнице и ворвался в комнату, где оставили тело старого писаря. Глаза мертвеца были закрыты, а на веках лежало по камешку. Живот под покрывалом провалился. Лэрду показалось, или он действительно уловил слабое дыхание?
– Сэр? – шепотом позвал Лэрд.
Но ответа не было. Лэрд подошел к туго набитой котомке старика. Внутри лежало пять книг, пачка пергаментов, листов двадцать, небольшая склянка с чернилами и несколько перьев. Лэрд кое‑что знал о том, как изготовляется пергамент, а один из первых уроков в зимней школе был посвящен тому, как заострить и правильно расщепить перо. Вот только чернила оставались для него загадкой. Поколебавшись, Лэрд положил чернильницу обратно в котомку; ему подарили книги, а не то, из чего они делаются. Он быстренько просмотрел тиснения названий на дубленой коже обложек; нигде так мирно не существовали коровы с овцами, как в книгах: листы были сделаны из овечьей кожи, а обложки – из коровьих шкур. Вот оно, Открытие Звезд.
Он едва успел отложить остальные книги в сторону, как на лестнице послышались шаги. Это отец с Ханом Плотником пришли забрать труп. На подошвах их башмаков налипла грязь – могилу уже выкопали.
– А, заглянул разжиться вещичками помершего? – бодро приветствовал его Хан.
– Он мне сам подарил книги… Отец покачал головой:
– Хан хотел сказать, что в комнате усопшего надо вести себя соответственно.
– Духи – не мухи, шапкой их не отгонишь, – объяснил Хан.
Лэрд с подозрением взглянул на тело старого писаря. Может, его дух сейчас здесь? И уже натачивает свой перочинный ножик, чтобы расщепить Лэрда, как перышко, когда тот заснет, ничего не подозревая? Лэрд передернулся. Только поверь в такое, и все – прощай, мирный сон.
– Ладно, парень, забирай книги, – сказал отец. – Они твои. Но береги их как следует. Они стоят больше, чем все железо, что прошло через мои руки.
Лэрд сделал большой крюк, обходя кровать, где отец и Хан заворачивали старика в старую конскую попону – что проку переводить доброе одеяло на мертвеца, который все равно ляжет в землю, – выбрался из комнаты и, не чуя под собой ног, понесся вниз по лестнице. Цепкие пальцы матери поймали его на последних ступеньках, так, что он едва не потерял равновесие от неожиданности.
– Тебе что, мало похорон на сегодня? Осторожнее, теперь ангелы не подхватят тебя, если ты упадешь.
Лэрд вырвался.
– Все было нормально, это ты меня так толкнула, что я чуть не упал! – резко ответил он.
Она с размаху залепила ему пощечину. Голова его дернулась в сторону, а щеку словно пламенем обожгло. Они потрясенно воззрились друг на друга.
– Извини, – прошептал Лэрд.
Мать ничего не сказала, просто вернулась к столу, где начала раскладывать костяные ложки, предназначенные для новых гостей. Она не знала, что они умеют ходить по воде, но представляла, сколько стоит камень, которым с ней расплатились. Этого маленького чуда оказалось достаточно, чтобы окружить вновь прибывших заботой и вниманием.
Но у Лэрда мигом пропало всякое желание приближаться к незнакомцам, ведь они стали свидетелями его унижения и боли. Несмотря на все усилия, на глаза все‑таки навернулись непрошеные слезы – ни разу в жизни на него никто не поднимал руку, и хотя боль уже утихла, страх ее остался.
– Она никогда раньше… – начал было объяснять он, но их голоса снова зазвучали у него в голове.