Я быстро сделала ментальный контрольный список. Вся эта ситуация не выглядела радужной. Мужчина не похищает женщину, не снимает с нее одежду, а затем не заключает ее в камеру просто потому, что хотел поговорить.
Я провела рукой по лбу, вытирая пот, борясь с неконтролируемым желанием кричать о кровавом убийстве и вырвать сердце из своей груди.
Выплеск всего моего дерьма не принесет никакой пользы. Мне нужно было сохранять ясность ума и думать рационально. Я понятия не имела, где находилась, действовал ли этот мужчина один или же имел сообщников.
Снова шагнула вперед, и моя нога коснулась боковой поверхности чего-то упругого, но мягкого. Согнувшись, я вытянула обе руки, чтобы попытаться почувствовать это.
― Матрас, ― пробормотала я, пробегая ладонями по его поверхности.
Он был мягче, чем тот, что на моей кровати дома, но был недешевым. На нем ничего не было, кроме того, что напоминало маленькое одеяло из мешковины.
Присев на корточки, я посмотрела вперед и разглядела слабые очертания чего-то. Двигаясь вперед, оказалась перед пластиковым ведром. Придвинувшись ближе, заглянула внутрь. В дополнение к двум бутылкам воды и небольшой упаковке соленых крекеров там было все то, что он купил на заправке, кроме сигарет.
Когда я осматривала предметы, то вспомнила, что он знал мое имя.
Я обнаружила, что невозможно поверить, что мужчина не знал мои любимые закуски до того, как купил их. И как долго он следил за мной?
Закрыв глаза, я позволила пролиться нескольким тихим слезинкам. Моя семья потеряет рассудок, когда поймет, что я пропала. Мама никогда не ляжет спать, не убедившись точно, а иллюзорно предполагая, что я безопасно добралась домой. Мой папа приготовил бы мне завтрак, чтобы я могла поесть.
Я пыталась поступить правильно, что и привело меня в плен к незнакомцу.
Все, что я могла сделать ― надеяться, что получится выбраться из этого живой.
Глава 6
Харпер
Я нарезала круги по камере, когда зажегся ослепительный белый свет, освещая все вокруг меня.
Быстро заморгала, пока глаза не привыкли к внезапной перемене.
Теперь, будучи в состоянии видеть, я поняла, что находилась в подвале. Огляделась в поисках возможного выхода, но не смогла найти ни одного. Участок за пределами камеры вызвал у меня наибольшую озабоченность и прилив кипящего страха. Все выглядело как в фильме ужасов с категорией В-рейтинга (прим.: малобюджетная коммерческая кинокартина).
В центре комнаты стояло гинекологическое кресло, выглядя так, будто изготовлено вручную в аду. Под ним была синтетическая в чем-то испачканная ткань. К нему были прикреплены четыре голубые нейлоновые ремня, а поверх была установлена какая-то перекладина, заляпанная кровью. За подголовником с потолка свисала черная цепь. Кроме того, к задней стене была пристроена большая промышленная полка, выложенная различными контейнерами вдоль верхней части. Все они были обозначены как «Кислородный отбеливатель», что объясняло химический запах. Внизу лежало несколько шприцев, дилдо и кляпы.
К противоположной стене была прикреплена мойка из нержавеющей стали с дополнительной пластиковой подкладкой внутри. Старинный сундук, массивная металлическая клетка для собак и прочный складной стул были единственными предметами в комнате.
Мой мозг лихорадочно представлял различные сценарии того, для чего нужна была эта обстановка.
Тяжелые шаги эхом раздавались в подвале, спускаясь по крутой, старой, деревянной лестнице слева. Я рванула к противоположной стене в угол, не желая быть рядом с кроватью.
Мое сердце оборвалось, когда я увидела его лицо. Если он позволял мне видеть, кем был, ― значит не собирался отпускать. По крайней мере, живой.
― Эй, соня, ― поприветствовал он меня, ярко улыбаясь.
Его бодрый веселый настрой сбил меня с толку. Я изучала его, испытывая отвращение, как его глаза, казалось, пожирали мое тело с головы до ног.
Он не выглядел так, как я думала, поскольку ожидала увидеть человека с физическими недостатками, грубого, но то, что я наблюдала, было полной противоположностью.
Его волосы были немного рыжеватыми и аккуратно уложенными, а телосложение ― скорее спортивным. У него было лицо, призванное очаровывать и обманывать.
― Ты одобряешь? ― спросил он, приближаясь к двери камеры.
Я держала рот на замке, не произнося ни слова. Если бы он не похитил меня, то я сочла бы его привлекательным. Хорошая внешность не значила ни черта, если человек под ней был психом.
― Играешь в молчанку? Полагаю, это лучше, чем умолять, пытаясь выяснить, почему ты здесь, но я все равно расскажу в ближайшее время.
Он открыл дверь камеры крошечным золотым ключом и вошел внутрь.
― Садись на свою кровать, ― тихо приказал он.
И это все? Он ожидал, что я буду послушной?
Переместив свой взгляд с него на голый матрас, я покачала головой из стороны в сторону.
― Это не моя кровать.
Он ухмыльнулся.
― Конечно, это твоя кровать. Теперь это твой дом.
― Мой дом? ― повторила я как попугай, издав горький смешок. ― Ты чертов псих.
Его темные брови нахмурились, уголки губ опустились вниз.
― Я позволю этому нелепому оскорблению остаться безнаказанным лишь на сей раз, потому что ты новенькая, но, пожалуйста, не заставляй меня говорить дважды.
Слова, чтобы он пошел и трахнул сам себя, крутились у меня на кончике языка, но что-то в его голосе заставляло быть осторожной.
Сохранив довольно большое личное пространство между нами, я сделала как он сказал. Теперь, я стояла рядом с двуспальным матрасом, наблюдая за ним затаив дыхание и задаваясь вопросом, что он будет делать дальше.
― Хорошо, хорошо, ― кивнул он. ― Теперь, почему бы тебе не присесть?
Если и было что-то, чего я не хотела делать, так это садиться на чертово место. Но какие у меня были варианты?
Мой мозг разделился на две части, каждая из которых выражала свое мнение. Реальность знала, к чему это приведет. Отрицание подсовывало мне ложное чувство безопасности, полагая, что я смогу найти выход из этой ситуации.
Наблюдая за удивительно чистым матрасом с небольшим трепетом, я медленно опустилась на него и прижала колени к груди.
― Видишь, это было не так уж сложно. Расслабься немного, не нужно напрягаться, ― сказал он, улыбнувшись мне. ― Теперь, прежде чем мы продолжим, думаю, ты должна хотя бы узнать мое имя, не так ли?
― Как знание твоего имени поможет мне?
― Ну, это не поможет, ― тихо рассмеялся он, ― но это даст тебе возможность что-то выкрикивать, чтобы просить, когда ты умоляешь об избавлении от всей этой боли. Черт, что-то, чтобы сидеть здесь и проклинать, когда ты совсем одна.
Кислый привкус затопил мой рот. Я отодвинулась назад, прижимаясь к стене.
Он поднял ладонь в успокаивающем жесте.
― Эй, тебе пока не стоит об этом беспокоиться. У меня всего около трех часов, и я хотел бы потратить их на знакомство.
― Знакомство?
― Мне нужно убедиться, что мы подходим друг другу. Я должен убедиться, что чувствую себя правильно, чтобы завтра первым делом я мог начать ломать тебя. Думай об этом как о посвящении, все мои девочки должны пройти через это, ― объяснил он.
Образы того, как он привязывает меня к этому ужасному креслу, мелькали в голове, делая мои ноги слабыми и неспособными устоять.
― Почему ты это делаешь?
― Это вопрос на миллион долларов, не так ли? ― он подошел ближе и остановился у края матраса. ― Я делаю это, потому что никто не сказал мне, что мне запрещено это делать. Конечно же, я не спрашивал разрешения, но когда ты хочешь чего-то достаточно плохого, то должен сделать все необходимое, чтобы это получить.
Я наблюдала, как он подкрадывался все ближе. Мои мышцы были напряжены, а сердце билось так сильно, что его стук эхом отдавался в ушах.