Посмотри в калейдоскоп(сборник рассказов) - Агафонова Лариса Евгеньевна страница 6.

Песочные часы

Опустив руки на руль, Марфа самозабвенно рыдала под обожаемую японскую музыку, время от времени размазывая по распухшему лицу остатки туши бумажным платочком, пахнувшим почему-то розами (ах да, это же ароматические платки, – протиснулась в сознание робкая мыслишка, оскорбившая своей обыденностью).

В очередной раз подняв голову, чтобы несильно (ну так ведь синяки останутся, если приложиться со всей дури) стукнуться о кожаный руль, усилив собственную печаль, девушка краем глаза углядела надвигающуюся на неё в ночи чёрную массу, падающую прямо с неба. Время застыло, и, как в фильме ужасов, во время просмотра которых Марфа то и дело зажмуривалась, вцепившись в кресло, сквозь грохот орущей музыки, на машину обрушилось нечто, практически похоронив под собой темно-синий маленький Ситроен.

Марфа завизжала, перекрикивая Мэико Кадзии и вой сработавшей сигнализации. Вокруг стояла кромешная тьма, какофония звуков смешивалась в бессмысленный рёв, сгущая противный липкий страх, пульсирующий в каждой клеточке тела.

Пожилой водитель грузовика выскочил из кабины и судорожно заметался вокруг полузасыпанной песком машины. Две минуты назад он считал себя счастливыми человеком: удалось по дешёвке достать вторую машину песка для стройки на дачном участке, дома ждала жена, в кастрюльке томился любимый украинский борщ, в холодильнике застыла в нетерпении запотевшая бутылочка тёмного пива. И на тебе, такой пердимонокль.

Схватив лопату, мужик со скоростью взбесившейся кофемолки стал откидывать песок с капота, меньше всего пострадавшего от завала. Пронзительный визг из машины проникал в уши и заставлял ещё быстрее орудовать инструментом.

Наконец показалась переднее стекло, за которым угадывались очертания женского лица с выпученными от ужаса глазами и раскрытым в непрекращающемся крике ртом.

– Потерпи, сейчас откопаю, – перекрикивая звуки, несущиеся из машины, заорал мужик. – Да выключи ты это вой, оглушила совсем, – но невменяемая хозяйка несчастного Ситроена только мотала головой, не воспринимая реальность.

Минут через десять обессилевший спасатель открыл переднюю пассажирскую дверь, через которую ему на руки вывалилась трясущаяся Марфа, и опустился вместе с ней прямо на злополучный песок.

– Погоди, сердце прихватило, – пробормотал он и закрыл глаза.

– Дяденька, миленький, ты только не умирай, пожалуйста.

Марфа похлопала побелевшие щеки своего спасителя, попыталась послушать пульс, с досадой оглянувшись на исходящую оглушительным воем машину, рванула в кабину, и через минуту наступила звенящая тишина.

– Валидол, где-то был валидол, сейчас найду, – бормотала она, испуганно поглядывая на белого, как лист в принтере, мужчину. – У меня же есть аптечка. Ах, черт, она в багажнике.

Девушка метнулась в автомобиль, с ловкостью кошки просочилась в багажник через заднее сидение и извлекла на свет новенькую, как и сам Ситроен, аптечку. Запихнув сразу две таблетки под язык пострадавшего, Марфа обессиленно прислонилась к машине и замерла.

«Скорую бы вызвать, – мелькнуло в вязком сознании, – но я, как обычно, забыла мобильный. Так, – девушка вскочила, – а у него же должен быть свой телефон. Надо посмотреть в карманах».

В это время мужчина пошевелился и открыл глаза.

– Ах ты, господи, что это я разлёгся, – бормотнул он, пытаясь встать.

– Как вы меня напугали, дяденька, – Марфа ткнулась головой в плечо мужчины.

– Михал Макарыч я. И кто ещё кого напугал, большой вопрос, – тяжело поднимаясь, прокряхтел незадачливый водитель грузовика. – Что ты здесь делала ночью, на стройке, с выключенными фарами, да ещё за кучей песка притаилась? Я чуть не помер от ужаса, когда твою машину заметил.

– А я подумала, что лавина сошла на меня.

– Лавина? У нас в степи? Ну ты даёшь, девка. Как звать-то?

– Марфа. Я сюда случайно попала, нужный поворот проехала и заблудилась. Телефон забыла у подружки, а в нём навигатор. Я без него плохо ориентируюсь, – девушка вдруг отчаянно начала зевать, язык еле ворочался, с трудом проталкивая слова, забившие манной кашей рот.

Михал Макарыч крякнул и повёл девушку, обмякшую, словно тряпичная кукла, к своему грузовичку.

– Вот уж обрадуется моя Нина Петровна, когда я ей на ночь глядя девицу приведу, – усмехнулся он.

Устроив Марфу в кабине, вернулся к одинокому Ситроену, нашарил на сидении ключ, закрыл бедолагу и повёз ночную путешественницу к себе домой.

***

Утром бледная встрёпанная девушка застала супругов за накрытым к завтраку столом.

– Садись, гостьюшка, блинчики с пылу с жару, – Нина Петровна, как будто явление ночных посетительниц было для неё привычным делом, предлагала на выбор сметану, тягучую домашнюю сгущёнку и янтарное абрикосовое варенье.

– Я вообще-то по утрам только кофе пью, – попыталась возразить Марфа, но, попробовав первый блин, отбросила церемонии и, навалив в тарелку варенья и сгущёнки, принялась уплетать вкуснятину за обе щеки.

– От Ниночкиных блинов ещё никто не отказывался, – посмеивался Михал Макарыч. – Рассказывай, бедолага, что за печаль тебя привела ко мне на участок? Небось, любовь несчастная?

– Что ты пристал как банный лист, Макарыч? – покачала головой супруга. – Видишь, у девочки глаза на мокром месте.

– Вот пусть и выплачется здесь, а не на стройке.

Марфа вскинула голову.

– Это некрасивая история, стыдная. Парень мне изменил… – она помолчала. – Моя первая любовь, почти муж.

– Что ж тут стыдного? Сплошь и рядом такое, – Нина Петровна погладила Марфу по плечу.

– С мужиком изменил, – зло прошептала девушка. – Вы понимаете? Целый год спал со мной, а оказалось, что его парни больше интересуют. Двустволка, блин.

– Ох, а так бывает? – вспыхнули щеки хозяйки дома.

– Бывает, Ниночка, и не то ещё бывает. Мы-то старые с тобой, нам про такое даже и говорить неловко, а молодёжь вон чего вытворяет. Так ты, Марфа, радоваться должна, что избавилась от этого прокисшего кренделя, а не рыдать.

– Вы не понимаете! – Марфа притопнула ногой. – Я из-за него с папой поссорилась. Он мне больше денег не даёт. Отец с самого начала был против моего романа. Мне теперь жить негде и не на что.

– Вот откуда у тебя такая машина, – хмыкнул Михал Макарыч. – А я голову сломал, как можно в столь нежном возрасте Ситроен себе купить.

– А что такого? Мужчина должен содержать женщин, отец там или муж. Это закон, – Марфа упрямо передёрнула худенькими плечиками. Светло-голубые, как весенняя утренняя дымка, глаза с вызовом смотрели на хозяев.

– И ты думала, что по этому твоему закону гомик будет денежки лопатой отсыпать?

– Миша, ну что ты на девочку нападаешь? – осадила Михал Макарыча супруга.

– Да потому, что дурочка она. Закон себе придумала. Привыкла, небось, что всё ей достаётся по первому свистку

– Да я и свистеть не умею, – скривила губы Марфа.

– Я и говорю, дурёха, – беззлобно повторил Макарыч. – У тебя образование-то есть?

– Есть, я факультет управления окончила в этом году. Папа хотел, чтоб я ему в бизнесе помогала. А раньше мы с мамой хотели, чтобы я в институт культуры поступала, – тоскливо вздохнула девушка. – Вообще я вначале нормально училась, даже интересно было. А потом с Пьером познакомилась, ну и закрутилось всё. Еле-еле доползла до четвёртого курса.

– Так он ещё и Пьер, – усмехнулся Михал Макарыч.

– Вообще-то он Петька, но всем представляется Пьером.

– Туды его в качель, развелось пакости. И как только земля носит таких?

– Остынь, Макарыч, не кипятись. И что ты делать собираешься, девонька? – Нина Петровна увела разговор в безопасное русло.