Японец к концу моего не очень продолжительного рассказа уже допивал третью бутылку.
Он задумался на некоторое время, а потом сказал: «Варери-сан! („л“ японцы, даже русисты, не выговаривают). Я готов за тебя поручиться! Но и ты пообещай мне, что не бросишь занятий через месяц-другой!» «Обещаю, – сказал я с недоумением. – А почему так все сложно?!» «У нас в Японии так принято: без поручителя-японца с незнакомым иностранцем не будут иметь дела. Теперь понимаешь, что я за тебя буду отвечать?» «Понимаю, понимаю!» – поспешил заверить я, пододвигая Хироси четвертую бутылку.
«Ладно! – сказал японец покровительственно. – Завтра я все узнаю и тебе расскажу».
Хироси свое слово сдержал. Уже в обеденный перерыв между занятиями он подошел ко мне и сказал, что в 5 часов вечера нас с ним будет ждать Сэнсэй.
Оказалось, что Сайто-сэнсэй в основное время работает главным менеджером магазина для студентов, в котором продавались всякие мелочи – от канцелярских товаров и книг до маек с символикой университета «Токай».
Сэнсэй принял нас в своем офисе. Среднего роста, сухощавый, лет сорока пяти, с застывшей полуулыбкой на красноватом лице с заметно припухшими веками. Сэнсэй, если честно, производил впечатление, скорее, завсегдатая питейных заведений, чем мастера каратэ.
Сайто-сэнсэй задал несколько коротких вопросов, сделал мне дежурный комплимент относительно знания японского языка. Он долго, правда, не мог понять, что это за стиль «Сэнэ» и квалификация «красный пояс», который я себе приписал для пущей убедительности. Хироси тоже сказал что-то хорошее в мой адрес.
Немного подумав, Сэнсэй сказал:
– У нас сегодня тренировка, собственно, она уже началась. Поехали! Я подвезу на машине. Доги с собой?
– Нет, – ответил я растерянно, совершенно не ожидая столь стремительного развития событий.
– Ах, вот как? – похоже Сэнсэй тоже был озадачен. Хорошо. Поедем, посмотришь, а со следующего раза надо уже иметь доги! Тренировки, кстати, каждый день, кроме воскресенья, с 17:30 до 19:30. – При этих словах Сэнсэй испытующе посмотрел на меня. Я молча кивнул.
От студенческого магазина до будокана было езды на машине не больше минуты. Тренировка была в самом разгаре. Двенадцать молодых японцев – половина из них с черными поясами – отрабатывали базовые удары. Меня сразу удивило то, что они стояли не в ряды, а в круг, и каждый видит всех. Один из «черных поясов» – небольшой и круглолицый – зычно выкрикивал команды.
Дождавшись паузы в тренировке, Сэнсэй приблизился, получил свою порцию положенных приветствий от учеников, после чего стал их распекать за то, что удары выполняются недостаточно быстро. Все виновато кланялись и говорили «хай!».
Вдруг безо всякого перехода он показал в мою сторону и сказал: «А это – студент-стажер из СССР. Его зовут… а, ну, это… ага!.. Маарэрий! Он будет с нами заниматься! Скоро сдаст экзамен на черный пояс!» – добавил он слегка язвительно.
Я произнес положенное в таких случаях «Прошу любить и жаловать!», получил в ответ сдержанные кивки, после чего как бы перестал существовать и для Сэнсэя, который поспешил уехать назад, в магазин, и для студентов-каратистов, продолживших тренировку. Вообще Сэнсэй потом появлялся в зале не чаще раза в месяц с инспекторской проверкой, остальное время тренировку вели старшие ученики.
Посмотрев немного, я тоже потихоньку ушел из зала.
Искаженный вариант моего имени – Маарэрий, несмотря на мои усилия объяснить, что мое имя произносится иначе, так и прилип ко мне на все десять месяцев занятий каратэ в университете «Токай».