— Наслаждайся.
Гарри почувствовал сбивчивое дыхание Малфоя на своем лице, щекочущие прикосновения выбившихся из хвоста мягких прядок, скользящие торопливые поцелуи в скулы, веки и снова в губы. Теплый, ласковый. Гарри потянулся и обнял Малфоя, возвращая ему поцелуй. Драко проник ему в рот языком, это оказалось так обжигающе хорошо, что Гарри тихонько застонал, прижался к нему всем телом, втянул его язык себе в рот и начал посасывать. На этот раз застонал уже Драко. С берега доносились раздраженные переговоры, шорохи, звуки шагов. Парни стояли на запорошенном берегу темного озера, и два темных, слившихся в один, силуэта ярко выделялись на свежевыпавшем белом снегу.
Гарри слышал раздраженный окрик Гермионы, истеричные всхлипывания Джинни, рычание Рона и смешок Симуса “во дают”. Но все эти звуки доносились откуда-то издалека, из другого мира, а в мире настоящем, здесь и сейчас, существовали только они с Драко и горячее, обжигающее нечто, так неожиданно возникшее между ними.
— Гарри Поттер! — раздраженный крик Гермионы наконец-то пробился сквозь густую любовную пелену. Парни одновременно и нехотя повернулись на резкий звук, раздраженно посмотрели на помеху и снова углубились друг в друга. Драко заботливо поправил Поттеру зеленый шарф, а Гарри поплотнее запахнул малфоевскую мантию и небрежным жестом навел над ними защитный купол, перед тем как снова прикоснуться к желанным губам.
Гомон, галдеж и вскрики еще какое-то время окружали их со всех сторон, но парни, потерявшиеся в своих новых жгучих ощущениях, совсем перестали обращать на них внимание. Они даже не заметили, когда именно на озере стало тихо, и раздраженные гриффиндорцы ушли. Наконец, с трудом, против желания расцепили объятия и, не сдержавшись, снова уткнулись друг в друга.
— Спасибо тебе, Малфой, — теплое дыхание Гарри оседало где-то в районе малфоевского шарфа, превращая снежинки в прозрачные капли.
— Да пошел ты, — Драко резко вскинул голову и гордо дернулся, чтобы уйти, но был остановлен сильной рукой.
— Я благодарю тебя за то, что согласился подыграть, а не за все остальное. Потом все было по-настоящему, Мал… Драко, — Гарри смущенно провел рукой по его рукаву и тихо добавил. — Ты действительно потрясающе целуешься.
Драко ничего не ответил, только изогнул губы в привычной кривой усмешке, но Гарри даже сквозь мантию почувствовал, как расслабились его плечи.
Когда Гарри вернулся к себе в башню, все уже спали. Он тихо лег в свою кровать, задернул полог и закрыл глаза. Губы еще хранили следы сладких требовательных малфоевских поцелуев. Хотелось снова и снова перебирать их в воспоминаниях, как округлые бусины четок. О друзьях и бывшей девушке думать было лень.
========== - Глава 3 - ==========
Гарри проснулся поздно и с тяжелой головой. Ночью его преследовали какие-то странные видения. Потоки воды, красивое лицо Малфоя, мелькающее в тревожных грязных волнах, черные водовороты и обломки стен. Гарри так устал от своих вещих снов, что почти сразу убедил себя, что это был самый обычный ночной кошмар. В конце концов, вчерашний день и вправду выдался неспокойным.
Откинув полог кровати и по привычке потирая свой шрам после ночных мучений, Гарри накинул на себя бордовое полотенце и поплелся к умывальнику. Гриффиндорцы уже собирались на завтрак. Хмуро буркнув “привет” и не услышав в ответ ни единого слова, Гарри остановился и внимательно оглядел своих соседей по комнате. Невилл было дернулся что-то сказать Гарри, но осекся под предупреждающими взглядами Рона и Симуса. Гарри пожал плечами и скрылся в ванной. Когда он вернулся, в комнате уже никого не было.
Вот так Гарри Поттер, герой и Надежда нового мира, стал изгоем на собственном факультете.
Под перекрестьями осуждающих, ненавидящих и любопытствующих взглядов Большого зала Гарри спокойно прошел за гриффиндорский стол и сел подальше ото всех. Хладнокровно взял в руки вилку и принялся за еду, внутренне усмехаясь.
Такие простые. Такие наивные. Напугали ежа голым задом! Сколько раз ему уже приходилось проходить через все эти бойкоты, презрение и насмешки. Как закаляют сталь, знаете? Любовь, ненависть, любовь, ненависть, и получается нынешний Гарри Поттер такой, каков он есть. Глупые, не понимают того, что теперь, когда от него наконец-то все отстали со своими требованиями, претензиями, притязаниями, нотациями и беспокойством, он почувствовал себя совершенно свободным. Они подарили ему полную независимость в мыслях, поступках и действиях. И теперь неизвестно, кто захочет мириться первым.
Гарри ел с нескрываемым удовольствием, ощущая, как рушатся старые связи и невиданное облегчение накрывает с головой. Теперь можно всё. Хочешь хранить запрещенные артефакты, бросить школу, уйти в вольные торговцы, курить снейповскую траву, накачиваться огневиски или крутить любовь с врагом — пожалуйста, никаких запретов, никаких угрызений, никакой зависимости. Гарри жевал тост, задумчиво глядя в тарелку. Чтобы не втягивать в свои проблемы Драко, он за весь завтрак так и не бросил ни единого взгляда на слизеринский стол. Иначе бы он заметил, с каким изумлением и неверием тот наблюдает за впечатляющей картиной и масштабами гриффиндорского бойкота. Под перешептывания и смешки всего зала Гарри с аппетитом доедал омлет, когда в него полетел огрызок яблока. Он усмехнулся — хваленое благородство их факультета в действии. Хорошо, что он позаботился об этом заранее. Огрызок оттолкнулся от защитных чар и вернулся обратно в лоб Симусу, а Гарри, даже не повернув головы, продолжал увлеченно намазывать следующий тост.
Здравствуй, одиночество.
— По-оттер, ты так невыносимо много и долго ешь. Почему же ты тогда такой тощий? — до боли знакомый голос позади Поттера капризно растягивал слова, приседая на гласных.
Гарри почувствовал справа тепло руки на своем плече и увидел, как Малфой демонстративно усаживается на скамейку рядом с ним, поудобнее пристраивая сумку с книгами.
— У нас сейчас чары, ты идешь? — он протянул руку, отобрал у Гарри недоеденный, щедро намазанный джемом тост, откусил от него и принялся жевать с таким спокойствием, словно вокруг не было застывшего парализованного зала из четырех факультетских столов, ошеломленных лиц и открытых ртов с недонесенными к ним ложками и кусками.
Глупо было спрашивать, не боится ли Малфой за последствия. Гарри был уверен, что ему тоже совершенно плевать на общественное мнение, если он принял какое-то решение.
Здравствуй, одиночество вдвоем.
Гарри забрал у Малфоя из руки остаток тоста, поднявшись с места, засунул себе в рот целиком и, жуя, потянул за идеально отглаженный рукав поблескивающей мантии:
— Мымимём?
— По-о-оттер, — устало протянул Малфой, поднимаясь за ним следом, — ну сколько тебе можно повторять, что плебейские привычки, подхваченные тобой у Уизли, плохо влияют на твой интеллект. Вначале прожуй, потом общайся. Посмотри, ты весь в крошках.
Малфой под сдавленное оханье окружающих заботливо отряхнул ему лицо, придирчиво оглядел мантию, снял пару пылинок с плеча и потянул за руку прочь из зала.
Пока парни неспешно брели по коридору к кабинету чар, их на ходу обгоняли слизеринцы.
— Драко, мы оценили твой жест с тостом, — ревниво хихикнула пробегающая мимо Паркинсон.
— Да, Драко, сказать, что мы в шоке, ничего не сказать. Ты очень недвусмысленно заявил свои права на Поттера. Не ожидал, — серьезный Забини хлопнул Малфоя по плечу и побежал догонять девушку.
— О чем это они? Что было не так с моим тостом? — удивился Гарри. И поразился еще больше, когда заметил, что Драко смутился и помедлил с ответом. — Малфой?
— Я не могу ни есть, ни пить после кого-то, меня тошнит, — наконец выдавил он из себя. — И ненавижу, когда прикасаются к моей еде.
— Тогда зачем ты это сделал? — Гарри был поражен широтой малфоевского жеста.
— Машинально, — Малфой быстро отвернулся и покраснел.
Гарри не очень его понял, но не стал переспрашивать, отложив выяснение этого вопроса на потом, сейчас и так было достаточно тем для уточнения.