— А Джека разве не придётся вернуть? Ты вроде рассказывал, что его тебе лесничество выдало?
Ёпт, ну вот он и совсем заврался. Забыл, кому что говорил.
— Ничего страшного, его уже списали, — торопливо придумал Женька. — Теперь у него в хозяевах только я прописан. В новое лесничество вместе пойдём.
Что ни в какое лесничество он пока устраиваться на работу не собирался, Женька не сказал. Его это дело, да и Джека тоже, если он не против будет пойти с ним. К зиме-то в лесу будет не шибко тепло. Ну, может, переберётся куда-нибудь южнее, где холода наступают позднее. А родственники… Их вмешивать в свою личную жизнь Женька не собирался. Одно дело спросить совета, если ты в чём-то не уверен. Но Женька был уверен на все сто.
Потом сидели перед головизором и не столько смотрели новости, сколько разговаривали о новостях своих, семейных. У Марьяны, третьей дочки Оксаны, врачи обнаружили угрожающий сахарный диабет. Будут лечить. А Семён, самый старший сын Александра, показал способности к музыке. Учителя в школе его хвалят. Надо же, мимоходом думал Женька, сын пробирочника, и внезапно — идеальный слух и способность к музицированию. Быть может, далеко пойдёт, станет известным музыкантом на Эдеме. Не всем же выращивать и перерабатывать кукурузу.
В новостях показывали сперва интервью учредителей осенней ярмарки, только-только завершившейся, потом перешли на сообщения о демонстрации «Живых».
— А этим-то у нас что надо? — пробормотал Женька и поневоле прислушался.
Оказывается, «Живые» собирались открыть на Эдеме свой филиал и начать агитировать людей отстаивать права грибов и свиней.
— Ты не знаешь, что на Земле с ними творилось, — сказал отец. — Ёлку срубить было нельзя, чтобы тут же на тебя не налетели эти блаженные. А теперь сюда прутся зачем-то.
— Ну, может, отправить их в лес, браконьеров ловить, — добродушно предложил Женька. — Пусть пользу приносят.
Новости прервались рекламным блоком, и Женька увидел, как в кадре появляются модифицированные пумы и кошки со встроенным процессором, искусственным интеллектом и наноимплантатами. Очередной продукт, который люди совместно с инопланетчиками решили состряпать на скорую руку в попытке занять опустевшую нишу, оставшуюся после ликвидации запрещённых нынче к продаже киборгов. Пет-01 были домашними любимцами: собаками различных пород, ар-кунами и шоаррскими лисицами, а ЗОО-X предлагались военным ведомствам, и в их линейке продукции были крупные кошачьи, шимпанзе, дельфины, осьминоги и какие-то рукокрылые, слишком крупные для того, чтобы иметь земное происхождение.
— А вдруг они тоже лет через пять окажутся разумными? — высказался Женька, поглядывая на экран неодобрительно.
Его поддержали согласными возгласами. Похоже, обжегшись на киборгах, приобретать зоокибернетические механизмы люди не торопились.
Потом был ужин, и Женьку неприятно кольнуло, что Джека не оказалось за столом. Почти все фермеры и земледельцы, его родственники считали недопустимым сидеть за одним столом с сельхозуборочной техникой.
— Да твой киборг уже поел, — сказал ему Сашка, отец будущего эдемского скрипача-виртуоза Семёна. — На кухне. Я видел. За обе щеки уплетал. Они там сейчас с детишками сидят. — Детям накрыли отдельный стол на кухне. И раз Джеку было там удобно, то и Женька быстро успокоился. Вряд ли наглый киборг стал бы терпеть что-то, что ему не нравится, пришёл бы и сказал, как пить дать.
После ужина поговорили о политике, о ценах на лес, мол, упадёт в связи с массовой вырубкой; лучше придержать древесину, пока не продавать. Скупить за бесценок, и пусть лежит. Вспомнили о прошлогоднем деле Саргона и бесславном его завершении: подельники перестреляли друг друга во флаере и утонули в ледяном омуте, вот идиоты. Хорошо, что больше никто ниоткуда не сбегал, уровень преступности на Эдеме вернулся к прежней низкой отметке, на которой находился всегда.
Спать Женька отправился наговорившийся и оглушённый. Уломал мать, чтобы никого из племянников не выгоняли из его бывшей комнаты, а постелили им с Джеком спальники на чердаке. Ничего страшного, им удобно будет. Не стоит беспокоиться. Разумеется, им ночевать так не впервой.
Джек наблюдал за тем, как Женька устраивал их ночлег, как изворачивался и врал, с нескрываемым любопытством и молча. От этого Женька чувствовал себя предателем родины, не меньше. Если бы Джек выдал что-нибудь, какой-то комментарий, фразу — о том, что в спальнике обычно спит только он, а Женька — всегда в кровати, о том, что не браконьеров они гоняют, а «мафию», о том, что Женька ещё не сделал заявку на поиск работы лесником в другое лесничество, — да о чём угодно, ёпт, лишь бы вся правда раскрылась, то ему, Женьке, сделалось бы легче. Но Джек молчал. А когда, почистив зубы гостевой зубной щёткой в ближайшей свободной ванной, Женька вернулся к спальнику и, погасив свет, начал укладываться, выдал совсем другое.
— У тебя очень интересные родственники. Необычные.
Спальник был тонкий, и отчаянно не хватало привычной подушки, Женька даже малодушно проклял себя за то, что поддался ностальгическому настрою и решил переночевать здесь вместо того, чтобы сразу после ужина возвращаться домой. Ну, прилетел бы глубокой ночью, подумаешь. Зато спал бы нормально, в кровати.
— Не знаю… Обычные они у меня. Как у всех.
— Дружные, участливые, готовые помочь и выслушать.
— Да просто маме нравится, когда в доме много народу и детей. Вот, правда, шума от них много…
— Ничего страшного, шум я фильтровал. Зато теперь ясно, в кого ты такой вырос.
— Э-эм… — Женька задумался, что значит «такой»? — Молчун и одиночка?
— Отзывчивый и внимательный, — ответил Джек, но Женьке показалось, что в его словах проскочил сарказм или какой-то намёк. Когда это он был отзывчивым? Когда Джека на две недели в капкане бросил? Если подумать, то та история до сих пор не давала ему покоя, бередила совесть. А внимательность свою он, наверное, проявил, когда не догадался, что Джек сорванный киборг, а программа-компаньон — выдумка для дурачка-лесничего. Стало вдвойне плохо оттого, что он вообще приехал к родителям. Хотя нет, так бы он не узнал об операции и о том, что она прошла успешно, и с отцом теперь всё хорошо. А так торт и виски вроде как «к выздоровлению» даже пригодились. Но Джека-то мог бы и в модуле, в лесу оставить!
— Не выдумывай, — буркнул Женька, не найдя ничего лучше.
— Этого я не умею.
— Чего?
— Выдумывать. Я всегда говорю, как есть. Тебе.
— В смысле… — не понял Женька. — Ты же умеешь врать.
— Это другое. Но врать тебе — не хочу. — Кажется, в темноте Джек повернул к нему голову. — А «выдумывать» я не умею. Логическое мышление у киборгов развито гораздо больше, чем творческое.
Женька хмыкнул.
— Кто-то втихомолку сайт ОЗК перешерстил?
— Нет. Внимательно почитал материалы DEX-компани, которые Кира Гибульская опубликовала в открытом доступе. Хотя я и не уверен, что выкладки учёных тех лет верны на сто процентов. Новейшие исследования Ковальского мне нравятся больше. Но факты говорят сами за себя. Много ты встречал киборгов, которые пишут картины или сочиняют стихи и музыку?
Да я вообще только одного тебя встречал, ёпт! Женька недовольно сопел, не зная, что сказать. Творчества Джеку, видите ли, не хватает. Огонь ему, видите ли, так и не удалось логарифмировать. И метод изготовления деревянных поделок не высчитать. А то, что он умудряется вытворять на кухне, такую вкуснотень готовить, — при том, что Женька всегда на той же кухне мог только замороженный обед разогреть, пельмени сварить или яичницу пожарить — это что такое? Не творчество разве? Да это ж настоящее искусство, ёпт! Но как этому олуху такое объяснить, когда правильных на языке слов не хватает? Арррр!
— Что? — спросил Джек, встретив вместо членораздельного ответа на своё признание лишь негромкое ворчание.
— Ничего, — ответил наконец Женька, не справившись с выражением собственных чувств. — Спать давай. Завтра по магазинам пробежимся. Много дел. Надо отдохнуть.