Алексей же все еще не сдавался. Он потерялся в пространстве и времени, и весь был поглощен единственным оставшимся инстинктом бежать, но ноги его не слушались, превратившись в неподъемные колонны. Через несколько метров, показавшиеся ему километрами, он рухнул на пожелтевшую листву, прополз еще немного, волоча ноги и уткнувшись в мерзлую землю, затих.
Не до конца осознавая свою победу, Кирилл схватил неподвижное тело за руки и перевернул лицом вверх. Он надеялся обыскать убитого, и найти пистолет, нож, хоть что-нибудь, что помогло бы ему сопротивляться. Парень понимал, что скоро здесь соберутся другие «волки», и тогда ему уже точно не спастись. Кирилл старался не смотреть в мертвое изуродованное лицо. Руки его дрожали, и он никак не мог нащупать карманный вырез, в котором угадывалась холодная рукоять «огнестрела». Он нервничал, торопился и оттого не услышал грозного рыка, несшейся к нему огромной овчарки.
В несколько прыжков, она настигла цель и впилась в горло убийцы своего хозяина острыми клыками. Кирилл пошарил взглядом по земле, выискивая свое орудие, но ничего не увидел, лишь почувствовал, как захрустели его позвонки, и рот наполнился солоноватой вязкой субстанцией. Он завыл, когда почувствовал, как острые зубы впились в лицо, разрывая его на мелкие клочья. Пытаясь отползти назад, рука его наткнулась на свое оружие. Он схватил его и попытался защититься, размахивая им в слепую, но внезапно силы покинули его, руки опустились, и сосновый кол выпал из разжатых пальцев, откатившись в траву.
Собака, поняв что ее жертва больше не сопротивляется, остановилась, а потом медленно воя и скуля одновременно, поползла к своему хозяину, и положив свою лохматую голову ему на грудь, закрыла глаза.
Олег Иванович грязно выругался и посмотрел на монитор с демонстрацией личной камеры Алексея. Она показывала неподвижную картинку ясного осеннего неба, сияющего сквозь верхушки огромных деревьев. Хозяин вцепился в мышку, грозя раздавить ее в ладони, и замолотил по кнопкам клавиатуры. Но ничего не изменилось. Все та же неподвижная заставка.
Этот гребаный гад убил его лучшего сотрудника. Где он найдет такого ценного кадра, понимающего хозяина с полуслова, с полу взгляда!
Колдунов перевел взгляд на главный клиентский монитор, и прочитал хвалебные отзывы:
– Вот это по настоящему здорово!
– Теперь я верю, что все это не наигранно и не постановка!
– Я не зря поставил на этого спортсмена, теперь мой кошелек станет еще толще…
«Придурки! – Колдунов опустошенно опустился в кресло и сжал голову руками – Вам и в голову не приходит, что для меня это невосполнимая потеря!»
Он еще раз посмотрел на камеры и отключил запись…
Пообедав, мы разошлись по комнатам, чтобы собраться с мыслями и выработать дальнейший план действий.
Я мучительно соображал, с чего начать расследование. Все эти крабы, русалки, не выходили у меня из головы.
Я еще и еще раз перечитывал записанные мной слова Женьки, но так и не смог найти в них разумное звено.
– Племяшка! – позвал я задремавшего парня. Он нехотя оторвал голову от подушки и с возмущением воззрился на меня. Весь его вид говорил, чтобы я катился куда по дальше, но меня этим приемом было не разжалобить. На кону стояли жизни детей. А преступник гулял на свободе. – Давай-ка напрягись еще разок, и выдай что-нибудь более понятное и полезное!
На удивление, парень не стал сопротивляться. Он потянулся к сигаретам и глубоко затянувшись закрыл глаза.
Спустя время, он забормотал что-то уж совсем непонятное. На щеках выступили красные пятна, а лоб покрылся крупными каплями пота. Он несколько раз вздрогнул всем телом и покрылся испариной с ног до головы, хотя в комнате было по осеннему прохладно.
Его губы пересохли и потрескались. Я налил ему воды. Он выпил ее в два глотка. а руки сжали пустой стакан с такой силой, что крепкое стекло треснуло, и на пол пролились остатки жидкости.
Я больше не мог смотреть на его мучения, вызванные неведомыми мне кошмарными видениями, и потряс его за плечи.
Женька выходил из транса медленно, тяжело. Он не мог понять свои видения, но то, что они были настолько страшными, сомнений не вызывало – его продолжал бить озноб.
– Я ни черта не могу тебе сказать, дядь Борь! – выдавил он из себя. – В голове вертится только одна фамилия, но кто это, не имею ни малейшего понятия! – он опустился передо мной на корточки, и положил холодные ладони мне на колени. – Послушай, давай уедем отсюда… сейчас же! Это слишком гнусное дело. Оно завязано на других делах… Которые тебя не касаются…
Я погладил Женьку по голове, словно капризного малого ребенка, которого надо успокоить.
– Я не могу! Если мне поручили разобраться в этом, я должен выполнить приказ!
– Так что за фамилию ты узнал?
– Прожигалов… Кажется имя его Федор.
– И на том спасибо!
– А еще он точно знает преступника, он сам его породил! – Женька встал и прошлепал в кровать. – Он сам не понимает, что натворил… Он поможет… – парень рухнул на подушку и тут же отключился, все еще продолжая бормотать что-то бессвязное во сне.
Записывая в блокнот его слова, я старался отгонять от себя те страхи и смутные догадки, которые впоследствии завершились такой трагедией.
В полицейском управлении я зашел в первую очередь в комнату для регистрации происшествий, где надеялся что-нибудь узнать о человеке по фамилии Прожигалов. Единственный письменный стол занимал большую часть маленького, но светлого помещения. Старенький компьютер играл ненавязчивую музыку, а хозяин, совсем молоденький пацан, уронив голову на стол, крепко спал.
Я придвинул стул поближе, уселся и потряс его за плечо. Открыв глаза, тот недовольно заворчал, но тут же вскочил на ноги, отдав честь.
– Виноват, товарищ подполковник! – пустился он в объяснение. – Маленький сын, не спит по ночам – зубки режутся! – при воспоминании о крохе, он непроизвольно улыбнулся.
– Сын, говоришь. – протянул я задумчиво. – А я вот не сплю, потому что хочу найти того, кто крадет ваших детей.
Сержант тут же посерьезнел.
– Готов помочь чем могу! – горячо выпалил он.
– Это хорошо! – кивнул я ему. – Подскажи-ка мне, дружок, знакома ли тебе фамилия Прожигалов. Федор.
– На первый слух – нет! – пожал он плечами. – Но я могу покопаться в архивах!
– Будь любезен!
Я пересел на подоконник и приготовился ждать. Глядя в окно на увядающую природу, я мучился предчувствием, что что-то упускаю из виду. Что за всеми этими догадками и гипотезами, мы можем опоздать на помощь нуждающимся. «Хотя, что даст один день, если дети пропадают целый год? – успокаивал я себя. – А может для кого-то этот самый час будет последним… Как можно было не забить тревогу сразу… На месте мэра, я бы тут же подал в отставку.»…
– Нашел! – прервал мои размышления сержант. – Вот. – он ткнул пальцем в монитор.
– Что там? – спросил я не вставая с места.
– Прожигалов Федор Нестерович. Профессор психологии. Автор многих научных статей. Выдвинул теорию о том, что воздействуя определенными методами на человеческую психику, можно полностью изменить взгляды человека, его поведение, психотип и нравственность, одним словом, превратить преступника в достойного гражданина. Он даже создал свою собственную лабораторию, где трудится над созданием вакцины, способной исправить любого, кто представляет угрозу обществу…
– Все это замечательно. Но я пока не понимаю, чем мне это может помочь в расследовании нашего дела. Не он же ворует детей, и ставит над ними опыты?
– Нет. Что вы. За его лабораторией следят очень тщательно. Проверяют его отчеты и пр. Наши органы несколько раз в год являются к нему с проверками. Там все чисто. Он работает с животными. Кроликами. О людях речь пока не идет… Я приехал сюда недавно, поэтому не знал подробностей.
– Стоп. – прервал его оправдания я. – Ты хочешь сказать, что его лаборатория находится в городе?
– Не совсем в городе. Скорее в пригороде. Недалеко от заброшенного завода.
Какое-то смутное чувство закралось ко мне в душу, но я не сумел поймать его за хвост. Мысль убежала, не успев оформиться.
– А как долго он работает над этим?
– Несколько лет. Года три-четыре. Точной даты в архивах нет. Скорее это прерогатива налоговой или юстиции…
– И на том спасибо! – выходя из кабинета, я задержался на пороге. – А как ты узнал, что я подполковник? На штатской одежде этого не написано!