Так вот чем объясняется множество трупов, плавающих по Миссисипи! Однажды я ночью насчитал семь трупов, плывших подряд. Однако ни на одном из них не было признаков насильственной смерти, мы подумали, что этоутонувшие матросы с какой-нибудь разбитой бурею барки.
О, в этом отношении наши приятели о острова дьявольски ловки, сказал с некоторым содроганием Роусон. Настоящие виртуозы. Признаюсь, подобные делишки мне не по душе: слишком уж много крови проливается!
Да, промысел грязный, что и говорить, поддержал его Коттон. Прямо бойня какая-то!
Зато они также дороги для своих друзей, как грозны для врагов. Поверьте, если человек будет нуждаться в помощи, поддержке и убежище, они сумеют оказать ему это в полной мере!
Ну, не думаю! По крайней мере, пока я дожидался их возвращения с деньгами, я чуть не умер с голода, а никто и не подумал дать мне поесть. Кроме того, я видел, что если мне будет угрожать какая-нибудь опасность, то ни один из них и пальцем не шевельнет, чтобы помочь мне!
А это все оттого, что вы не знали условного знака! сказал Роусон. Не могут же они довериться всякому!
А какой же у них условный знак?
Если вам понадобится когда-нибудь помощь от них, отыщите большое дерево, зажгите головешку и перебегите с ней четыре раза от дерева к дереву. Тотчас же к этому месту подплывет барка с вооруженными людьми.
Благодарю за информацию! задумчиво сказал Коттон. Как знать, может, вскоре нам придется ею воспользоваться и просить помощи у этих милых островитян.
Не забудьте еще одного: как только вы попадете на остров, вы превращаетесь в их соучастника и должны навсегда отказаться от намерения вернуться обратно.
А вы сами там были? спросил его собеседник.
Не довелось, ответил методист. А где Уэстон? Его тоже нужно было бы уведомить об угрожающей опасности.
Он по поручению Аткинса отправился в горы, сказал Джонсон. Вернется завтра, тогда мы с ним и потолкуем.
Мне что-то захотелось спать, заметил, зевая, Коттон. Джонсон, не осталось ли чего-нибудь в котелке?
Вот чудак, да вы сами вылили оттуда остатки!
В таком случае, спокойной ночи! Кто проснется раньше, пусть разбудит остальных!
Коттон взял несколько оленьих шкур, уложил их на пол и, завернувшись в старый плащ, несмотря на жесткость постели, почти тотчас же крепко уснул.
Оставшись сидеть у огня, Джонсон и Роусон молча смотрели на догоравшие уголья. По-видимому, и тот и другой хотели заговорить о чем-то, но ни один из них не решался нарушить молчание. Наконец, Джонсон спросил:
Неужели вы в самом деле предполагаете, что вас могут выследить?
Ну, сейчас-то это им не удастся, но я не исключаю возможность, что рано или поздно они застанут меня врасплох.
Каким образом?
Очень просто! Меня удивляет не это, а то, что мы до сих пор так долго оставались безнаказанными.
Э, да вы начинаете трусить, приятель!
Не трушуопасаюсь. И мои опасения относительно индейца вполне основательны. Сегодня, по крайней мере, он бросил на меня такой взгляд, что готов побиться об заклад, он наверняка что-то раскопал!
Да, в отношении вас у Ассовума должно быть имеются веские подозрения!
Да вы-то откуда это знаете?
Не горячитесь, друг мой! Вас выдает собственный голос. Впрочем, я нахожу, что вы поступили совершенно резонно. На вашем месте всякий сделал бы то же самое. Хорошо ли только вы замели следы?
Неуместный вопрос! Конечно, я принял все предосторожности. Несмотря на боль в раненой руке, я тщательно отмыл одежду от крови, заштопал прорванный томагавком Алапаги рукав и даже закопал в землю свой нож. Тем не менее меня продолжает преследовать предчувствие чего-то недоброго. Я боюсь, и сам не знаю чего, но
Полноте, дружище! успокоил его Джонсон. Предоставьте бабам бояться и верить в непонятные предчувствия. А как другое дело? Следов не осталось? Перочинный нож вы тоже зарыли?
То-то и есть, что нож попал к Робертсу, я сам видел его у него. Он мне показывал и спрашивал, не знаю ли я, кому он принадлежит. Как я тогда не выдал себя каким-нибудь неосторожным движением, один Бог знает!
Мне недавно рассказывали про покушение на жизнь одного богатого фермера с берега Арканзаса. Передают, что грабителям удалось похитить у него около десяти тысяч долларов, сказал авантюрист, пристально вглядываясь в лицо собеседника. Скажите, ведь вы в то время обитали как раз в тех местах, нет ли у вас каких-нибудь более подробных сведений об этом деле?
Да я-то откуда это могу знать! рассердился Роусон. Кажется, вы готовы подозревать меня во всех убийствах, совершающихся в нашем округе! Обращайте лучше побольше внимания на свои собственные дела! Как вы думаете, предаст нас Уэстон или нет? Мне он кажется почему-то очень ненадежным, и я уже начинаю раскаиваться, что посылал его к острову.
Полагаю, ему можно доверять, а впрочем, черт его знает, в душу человеку не влезешь!.. Итак, завтра ваша свадьба?
Непременно завтра! Быть может, я допускаю ошибку, связывая себя брачными узами, которые, впрочем, в случае крайней необходимости нетрудно и разорвать. Попросту махну на все рукой, брошу жену на произвол судьбы и смоюсь. Мне ведь не привыкать: проделывал и не такие фокусы!
Да, при таких взглядах на вещи можно спокойно жениться при любых обстоятельствах и на ком угодно! засмеялся Джонсон. Мне кажется, что вы не особенно увлечены девушкой, не понимаю, зачем только вы это делаете!
Я не увлечен ею? Да зачем же я стал бы подвергаться таким лишениям и опасностям, если бы не любил ее?! Я питаю к ней самые страстные, самые нежные чувства, и эта страсть по отношению к такой чистой и непорочной, как ангел, девушке кажется мне самым большим преступлением в моей жизни!
И, несмотря на все, вы все-таки решитесь ее бросить?!
А что делать, если она откажется последовать за мною? Мне больше ничего не остается в таком случае. О, если б я мог вернуть былые годы!.. Как бы то там ни было, но я не разлучусь с Мэриан до самой последней, самой страшной своей минуты!
Надеюсь, вы приняли все меры на случай, если вас накроют в собственном доме?
Конечно! В тростниках у меня запрятана лодка, в ней в плотно закупоренном ящике уложены съестные припасы. Оружие же у меня всегда под рукой. Вы знакомы с моим подземным ходом?
Да. Сколько людей поместится в ваше лодке?
Пять-шесть, она легка на ходу, и на ней за шесть часов можно добраться аж до Арканзаса!
Прекрасно придумано, только я уверен, что нам не придется ею воспользоваться. Повторяю вам, вряд ли регуляторы сумеют обнаружить давно потерянный след. А теперь ложитесь-ка спать, вот на тюфяк, а я пойду взгляну на вашу лошадь!
Измученный физически и нравственно, Роусон быстро заснул. Вскоре к нему присоединился и вернувшийся со двора Джонсон, и в хижине раздался храп спящих крепким сном трех негодяев.
Но как ни крепко спали авантюристы, громкий крик филина, несколько раз подряд раздавшийся неподалеку от хижины, тотчас же разбудил Джонсона. Он мигом вскочил, осторожно обошел спящих Коттона и Роусона и направился к двери.
Что за шум? Кто здесь? раздался сердитый голос тоже проснувшегося и схватившегося за ружье Роусона.
Неподалеку прокричал филин! шепотом сказал Джонсон.
А нам-то какое до этого дело? Вы что, охотиться на него вздумали? Чего вы всполошились?
Погодите! Вот снова он кричит! прервал его Джонсон. Несомненно, явился Аткинс. Странно только, что ему понадобилось от меня ночью, да еще в такую погоду? Входите! крикнул он в темноту, отворив дверь. Здесь посторонних нет, все свои!
Здорово, приятель! воскликнул Аткинс, перепрыгивая через невысокую ограду и подходя к крыльцу. Что, небось удивился нашему позднему приезду?
Что значит «нашему»? Разве вы не один?
Да, я прибыл с одним приятелем, у которого есть кое-какой товар для продажи. А кто у вас?
Коттон и Роусон.
Роусон? удивился незнакомец, плотно закутанный в широкий плащ. Неужели? Вот не ожидал встретить старинного знакомого!
Знакомого? переспросил поднявшийся Роусон, разгребая золу в очаге. Разве вы знакомы с Роусоном?