Она, узнав о плеере, торжественно вручила кассету с песнями записанными на домашнем музыкальном центре. Главной была "It Must Have Been Love", ее название, выведенное красным лаком, красовалось на лицевой стороне. Подарок Ритка упаковала в розовую бумагу, перевязала лентой с бантом и, наверняка специально, сбрызнула духами. Ну, все знают эти девчачьи методы.
Кассету мы заслушали до дыр, проводя ночки на пляжах или в парке Поддубного. Однажды я спросил, как переводится наша песня. Ритка задумчиво ответила, что смысл не главное, важно проникнуться мелодией и характером. Что ж, тем лучше, не люблю анализировать чувственное.
7
В одиннадцатом Ритка с отцом съездили в Киев. Она освоила английский в совершенстве, хотела продолжить лингвистическое образование и Борис Иванович готовил дочь к поступлению в один из тамошних институтов, поближе к родне.
Я собирался в Кубанский университет, на математический факультет. Питерский мехмат, по специальности "астрономия", родители не тянули финансово. Ничего не поделать, у каждого свой потолок.
На выпускном Ритка попросила чтоб мы поклялись в вечной любви. Я спросил зачем? Она настояла. Еще мы договорились о телефонных звонкахтот из нас, кто хотел поговорить, присылал другому короткую телеграмму с датой и временем. В урочный час получатель телеграммы приходил на телеграф и ждал соединения.
Через пару дней Борис Иванович увозил дочь в Киев.
Мы расставались буднично, без надрыва. Ритка шутила, вспоминая как встречали рассвет классом, предполагала о судьбах ребят, наставляла меня по вступительным экзаменам.
Не волнуйся там. С твоими знаниями волнения излишни. Как только обустроюсь в Киеве напишу!
Всё случилось, как она рассчитываламы оба не испытали проблем с поступлением, обещанное письмо пришло быстро.
В нем Ритка сообщала, что Киев не впечатлил. Вроде большой город и гонору в жителях полно, но поскреби ногтем любого и сразу проступит «колхоз», только «киевский колхоз с понтами» гораздо хуже обыкновенного "ейского".
8
Отучиться очно я сумел один курс. Учеба на матфаке не показалась сложной, куда сложнее обстояло с выживанием.
В девяносто восьмом где-то на периферии общественного сознания возникло непонятное слово "дефолт". По мере вздорожания продуктов и ускоряющегося народного оскотинивания это слово распухало черной тучей, суля пасмурную эпоху. В общаге только и судачили о долларе и инфляции. Особенно продуктивными и жаркими дискуссии получались под лапшу быстрого приготовления "Анаком" либо вместо нее. Математики, что с нас взять! Правда я, увлеченный небесными цифрами, плохо понимал земные и в отличие от большинства сокурсников страшно не хотел марать науку о денежную грязь.
Весной хоронили Вальку Стрижова, погиб в Чечне. Я едва поспел к траурной колонне, прямо из автобуса, с вещами. За закрытым гробом брели ребята из класса, еще похожие на себя вчерашних, словно собрались после каникул к очередному учебному году. Только Аллочка постарела в одночасье.
Ритка не приехала, не пустили обстоятельства. Вечером после похорон мы разговаривали по телефону. Бросив короткое "жаль Вальку", она пустилась в рассказы о киевской жизни, которая ей начинала нравиться.
Здесь дух свободы, прям европейский! Люди милые, образованные, даром что сперва колхозниками показались! В Киеве, кстати, смешной эквивалент колхозу есть, рагульством называется. На Украине всё особенное!
Я сидел в обшарпанной кабинке Ейского телеграфа и под смех, доносящийся из недр телефонной трубки, силился переварить ее равнодушие к Валькиной смерти. На этой почве мы первый раз серьезно поругались, мне первый раз стало больно от ее слов. Закончился разговор сухо.
Выйдя на вечернюю пустеющую улицу Свердлова, я набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Не помогло. Сел на старую лавочку, неподалеку от магазина спорттоваров "Юность", что в гостином дворе. Густые зеленые каштаны не колыхали и листочком, штиль; солнце разливало мягкий оранжевый свет поверх крыш на четной стороне, обещая скоро утонуть в море за знойной подружкой Ейскастаницей Должанской.
Поговаривали, в 19 веке казаки, ободренные покровительством графа Воронцова, решили из нашего захолустного городка соорудить подобие европейского штадта и выписали из далекой Франции архитекторов. Те спроектировали центр с брусчатыми мостовыми и гостиным двором на целый квартал, да не простым, а в виде сказочного замкас башенками, арками, большими витражными окнами. Закипела работа. Для мощения улиц мудрые отцы-основатели использовали гениальный приемобязали суда, идущие на погрузку в Ейский порт, платить пошлину балластным камнем! Моряки возликовали! Избавляться от балласта им приходилось в любом случае, а здесь еще выгода. Однако мощение улиц и строительство зданий продвигались не так скоро как хотелось французам и они запросились домой досрочно. К сожалению, диковатый казачий характер привел просителей к кандалам, так что зарубежным мастерам пришлось выложиться на все сто, чтоб завершить начатое и легально ускорить отъезд на родину.
Город вышел на загляденье! Настоящий пионер Кубанипервый гражданский (остальные, включая столицу, Краснодар, крепости), первый по генеральному плану (сам граф Воронцов привез линейку-эталон и под страхом казни потребовал, чтоб Ейские улицы были ровными как та линейка), первый портовый (с высочайшего указания Государя Николая I)!
Сидя на лавочке у сказочного гостиного дворя, я подумал впервые, что Ритка не права насчет Ейска. Чем он хуже дорфов и штадтов с нарядными ратушами? Такой же уютный, правильно спланированный, да еще с морем и людьми под стать, вместо самодовольных бюргеров. А самое главное, здесь родилась наша любовь, здесь наша юность и никак эту юность отсюда не вывести. Здесь друзья Эх, Валька, Валька. Сердце сжалось и из глаз предательски закапали слезы.
9
Не прошло и недели как свалилась новая беда. Отец получил тяжелую производственную травму на своем Полиграфмаше, ожидалось долгое восстановление, а мне стало ясно, что обременять семью расходами на высшее образование больше нельзя. Я вернулся в Ейск, устроился подсобным рабочим в порт, чтоб с пользой скоротать время до армии.
Ритка писала регулярно, мы конечно помирились. В письмах проскальзывали украинизмы и непонятная агрессия в сторону "совка" и современной России. Узнав об изменениях в моей жизни она предложила путешествовать вместе, но пока виртуальноесли она куда-то отправится, то будет присылать фотографии и отчеты, звонить по нашей схеме. Идея показалась мне интересной.
Я соскучился по Ритке до изнеможения. Ждал лета, когда она приедет в Ейск.
Она приехала, но прежде, "заглянула" в Польшу по университетской программе. Оттуда пришел толстый пакет, облепленный марками и проштампованный десятком штемпелей. Письмо оказалось коротеньким, но я не расстроился, в преддверии встречи это не имело значения. Зато каждая из тридцати фотографий содержала пояснения на обороте, выведенные любимым почерком.
В перерывах между погрузочно-разгрузочными работами в порту, одолев нехитрый перекус, я удалялся от товарищей, чтоб в который раз поразглядывать фото Кракова. Отличный город! Люблю европейскую старину, башенки, черепицу, опрятных прохожих, лощенные кафешки. Нарядно, благополучно. Тут мы с Риткой совпадали. Она снимала в Ягеллонском университете и Старом мясте, были солнечные яркие фото, где светловласка с сокурсниками беззаботно валялись на зеленом ковре Краковского луга, я увидел Вавельский замок снаружи и внутри. Пояснения на оборотах пришлись кстати. Про Луг, например, я ничего не слыхал раньше и весьма удивился, узнав что в центре большого города сохранился уголок деревенской природы.
Пряничные виды Кракова резко контрастировали с Ейском. У нас все шло прахом, разрушалось, бандитизм превратился в уважаемую профессию, а барыги в элиту общества. Вечно пьяный президент, сменивший предыдущего пустопорожнего холерика, мычал с телеэкранов о демократии и дорогих ему "рассиянах", порождая горы шуток и ехидства. Дышали на ладан заводы: отцовский Полиграфмаш, консервный, станкостроительный, Мясокомбинат. Померли Металлоизделий, судоремонтный, Пищекобинат. Перестала ходить по маршруту ЕйскМариуполь крылатая красавица "Комета" Процветали лишь базар и порт, который хоть лишился с "Кометами" пассажирских перевозок, но увеличил грузовой оборотиз страны за бесценок вывозилось всё: металл, зерно, нефть, уголь.