И открылось мне, что для нахождения темы порой и шагать не надоони (темы-то эти самые) сами собой сцепляются в цепочку и тянутся друг за дружкой и каждая влечёт за собой следующуюуспевай только обрабатывать, не сходя с места.
Нужны доказательства? Пожалуйста!
По выметенной (на славу!) героями первого очерка мостовой, блистательно вымытый автобус-ПАЗ из второго очерка отвозит ребятишек на отдых в городской лагерь КАРКАР.
От настежь распахнутых лагерных ворот видишьне сходя с места!не просто открытые, но и вовсе снятые с петель ворота через дорогу напротив.
Городской асфальто-бетонный завод.
В самый раз для темы номер три: после праздничной дневки в райском уголке средь беззаботной детворы, взять да проследить биениеотличный контраст!трудового пульса города.
И «материал» же жзагляденье: в испепеляющем зное косматого солнца дорожные рабочие укладывают пышущий обжигающим жаром асфальт.
Подбавлю еще инфернальных деталей: про скрежет зубовный изнемогающих от жары механизмов, про котлы с кипящей смолой и геенные языки пламени. Впихну туда интервью с директоромбез цифер что за газетный очерк?и пополнится цикл очередным фрагментом.
Договорились? Ну, тогдаза мной, читатель! В снятые с петель врата в Преисподнюю.
В полупустой конторе у ворот мне сразу объяснили, что не туда попал: обустройством транспортных артерий и магистралей города занимаются другиеболее мощныепредприятия Степанакерта, а это заведение пока не работает, они всего три дня как учредились.
Но у вас же вон дым идет из трубы!
Критиковать будете? Дым у нас в пределах нормытам дымоуловители стоят.
Это правдадым из широкой трубы в глубине заводской территории не черный, а светло-бурого цвета и, рассасываясь, редеет уже в ближайших 50-ти метрах окружающей атмосферы.
Ситуация постепенно проясняется. После годичного простоя асфальтный завод взял в аренду Мнацаканян Левон Генрихович. Мои собеседники пока еще стесняются называть его словом «хозяин», употребляют более обтекаемое «управляющий», хотя управлять ему тут явно некогдаесть дела поважнее.
Общее руководство осуществляет директорИшханян Сергей Ишханович, большой знаток предыстории новоарендованного завода. Он знает назубок с какими другими предприятиями и организациями Степанакерта его объединяли, разукрупняли, переподчиняли и так далеепокуда не был совсем остановлен год назад.
Моя неуклюжая шутка, что на данный момент их заведение самое счастливое: за три дня не успело накопиться никаких проблем, не то что у ведущих гигантов местной индустрии, где рабочим не выплачивали зарплату с марта месяцавызывает настороженное молчание директора.
Мне стыдно, что вышел за рамки своей творческой задачитолько о прекрасном, прелестном, приятноми я уже постеснялся спросить: зачем он отпустил сантиметровый ноготь на мизинце левой руки? (Упоминание о таком украшении встречается даже ещё в рассказах Нар-Доса, но смысл его и назначение мне не известны до сих пор.)
Гаранян Гагик Сергеевич, с приятной открытостью черт лица, которую не в силах скрыть постриженная через расческу борода «а ля богема», пока ещё не определилсякто он: зам директора или главный инженер?
В штате предприятия сейчас 22 человека. Если вычесть семерых рабочих бригады, четырех механиков, двух водителей и пару бухгалтеров с директором, то на душу оставшихся работников аппарата управления остается масса всевозможных должностей: выбирайне хочу.
А у побритого позавчера Айрияна Левы Георгиевича все четко: онглавмех, как и в былую эпоху.
Есть ещё один молодой человек спортивного кроя с непроглядно черными очками от солнца. Судя по его новенькому, с иголочки, вездеходу «виллис», этодоверенное лицо управляющего, для присмотра как оно тут и что.
Получив разрешение администрации проследить весь технологический цикл производства, отправляюсь к «пещи огненной» впечатлиться.
И тут мои дьявольские замыслы треснули и испустили духдаже горячечно поэтическое воображение не выжмет из будничности представшего зрелища картину ада для покаранья грешных душ.
На вершине насыпного курганафигура дозорного-сигнальщика: следит, чтоб бульдозер придвинул сколько надо песка с мелким гравием на подачу во вращающуюся трубу-барабан, из которой доносится гул напористого пламени форсунок, незаглушимый даже лязгом закрытых транспортеров, что перебрасывают горячую смесь в выходной бункер на помосте, где орудует рычагами коренастый оператор, поблескивая патрицианским перстнем-печаткой на левом мизинце. Готовый асфальт ссыпается в стоящий под бункером ЗИЛ водителя Ромы.
О, сколько открытий может напихаться всего в один день!
Оказывается какой-то немец Дитрих из Ленинграда, тот самый, что, кажется, приватизировал какой-то винзавод, теперь ещё открывает шикарный магазин в Степанакерте и первая продукция вновь открытого асфальтного завода идёт на благоустройство вокруг него.
Под бункер заезжает КАМАЗ Радика. Он согласен прихватить и меня на объект, но только это будет после обеда.
Возвращаюсь в привратную контору, откуда все разъехались на перерыв, кроме бухгалтера (она же начальник отдела кадров) Арутюнян Жанны Артемовны. Оторвавшись от чтения романа, она делится со мной информацией годичной давности.
Год назад:
бухгалтера получали по 18-22 тыс. драм (ну, и сколько еще подвернется);
те, кто на лопате, по 30-45 тыс. драм (ну, и сколько еще подвернется);
шофера по 25-30-40 тыс. драм (ну, и).
Так было год назад, но, с учётом стабильности цен на бензин, вряд ли стоит предполагать наличие радикальных перемен в нынешних заработных платах.
В ответ, она спрашивает зачем мне вообще всё это.
Статью написатьденьги заработать.
Сочувственно вздохнув, Жанна Артемовна ставит передо мной широкую пиалу яблок-скороспелок и тактично уходит в гулкие недра порожней конторы.
Яблоки вкусные. Перерыв долгий.
За решеткой окна на жаре, в пыли проезжей дороги, рабочиене знаю чьей фирмытаскают раствор носилками и устанавливают рафинадно-белые бордюры из пиленого мрамора; кладут придорожную опорную стенку.
Меня начинает клонить в сон. Чтобы не упустить Радика, перебираюсь додрёмывать в кабину его КАМАЗа
На выезде, Радик притормаживает у снятых с петель ворот и в кабинку набиваются еще четверо попутчиков в одеждах по довоенным модам, и на той стадии жизни, когда приходится приспосабливаться к печальному факту нехватки передних (а может и ещё каких) зубов.
Подымаемся вверх по Экимяна и, не доезжая до конечной остановки маршруток, сворачиваем за лимонадный цех, к крайним девятиэтажкам.
А магазин, пристроенный к одной из девятиэтажек, и впрямьигрушка. Словно собран из ярких лакированных блоков ЛЕГОГО.
Пока привезенная в кабине КАМАЗа бригада переоблачается в рабочие одежды, решаю (чтоб не торчать на солнцепеке) полюбопытствовать: какой он изнутриэто чудо торговой архитектуры.
Обогнув полосу свежеукатанного асфальтадообеденная порциязахожу в аквариумную прохладу.
Здесь наводятся завершающие штрихина возвышении в правом углу зала пара мастеров наклеивают на пол ковроткань; уборщица промывает узорчастую кафельную плитку перед входом, а в центрев лёгких пластмассовых креслах арабского ширпотребазаседает совет директоров предприятия.
Один и впрямь отличается арийской белобрысостью (сам Дитрих или доверенное лицо?) и, повиливая взглядом сквозь очковые стекла чайного цвета, на чисто русском языке объясняется двум темноволосым девицам в своей любви к монументальному шедевру «Дедо-Бабо».
Прочие совещающиеся обмениваются краткими репликами на армянском: где и что надо ещё подбелить и подкрасить.
Моё появление тут не поняли, но минут пять терпели. Затем ко мне приблизился распорядитель плотного сложения, с толстыми развесистыми усами, и вполголоса пояснил, что тут заняты важным делом.
На выходе мне еще удалось взять эксклюзивное экспресс-интервью у подвернувшегося конфиденциального источника.
Магазину предполагается быть мебельным.
Называться он будет «ЛД».
Нет, аббревиатура никак не расшифровывается. Никак нет.
(Может «Любимый Дитрих»?)
А бригада уже в полной готовности. В ней на шесть человек: