А про себя подумал, что если пуля начдива угодит в другое место, то спишем на боевые потери. Типа начальник особого отдела дивизии в одиночку пытался задержать польских диверсантов, но был убит на месте! Да, а почему меня на Польше-то клинит? Не факт, что авиапоезд на Западный фронт пойдет.
Посмотрев на командный состав, таращившийся на Тютюнника (а тот еще раз пуганул несчастных ворон, да и нас заодно), предложил:
Отцы-командиры, отошли бы вы от греха подальше, что ли.
«Отцы-командиры» отодвинулись метров на пять. М-да, я тут недавно на жителей Холмогор пенял, что стояли прямо на линии огня, а здесь командиры РККА, половина из которых бывшие офицеры. Ну, флаг вам в руки, барабан на шею.
Товарищ Тютюнник! громко сказал я, делая несколько шагов по направлению к главному особисту. Вы бы оружие убрали, что ли.
А, Аксенов! радостно оскалился начальник особого отдела. Вот тебя-то я и расстреляю в первую очередь. Ты почему не обеспечил охрану поезда?
Виноват, времени не было, пожал я плечами, прикидываяо чем еще следует говорить со сбрендившими людьми?
Раздался выстрел, следом за ним приглушенный лязг, словно что-то ударилось о металл, послышался крик боли, и Тютюнник упал.
Начдив Филиппов, наверное, и был когда-то вице-чемпионом юнкерского училища (что в переводе на нормальный язык означает второе место на соревнованиях), но это случилось давно. Промазал, но пуля, ударившись о паровоз, срикошетила и попала в особиста. Удачно. А ведь могла бы в меня.
Тютюнник корчился и стонал от боли, но это и хорошо, потому что попади пуля в позвоночник или в голову, он уже ни стонать, ни корчиться не сумел бы.
Товарищи командиры, слегка рыкнул я на командный состав дивизии, уже норовивший забраться на паровоз. Вызовите врача, близко к локомотиву не подходите. А еще лучшеотправляйтесь-ка по своим делам и не мешайте работать. Товарищ начдив, распорядитесь. Александр Петрович, это я своему саперу. Вы со мной.
Александру Петровичу Исакову уже за пятьдесят, служил еще в русско-японскую, заработал там ордена святой Анны и святого Владимира с мечами, вышел в запас штабс-капитаном, но с началом Первой мировой призван, служил в запасном полку, а по возвращению домой мобилизован в белую армию. Отчего-то за все это время в чинах не вырос. Как я понял, его саперы и разминировали те мосты, что минировал мой друг Артур Артузов.
Мне Исаков отчего-то напоминал учителястрогого, но любимого детьми.
Надо оцепление выставить, чтобы начальство отгонять. И что они за два года войны поврежденных паровозов не видели или своих дел мало? Наверное, все-таки второе. Воевать не с кем, а красные командиры, равно как и простые бойцы, потихонечку зверели от скуки. Может, и Тютюнник рехнулся от безделья?
Начдив с помощью крепких слов навел порядок, и начальство потихонечку «рассосались». Да и самое интересное уже позади. Раненого особиста унесли, а глядеть на паровоз неинтересно. Я бы и сам на него не стал смотреть, а уж тем более, заглядывать внутрь кабины, но пришлось.
А внутри Пересказывать не вижу смысла, воображение есть у всех, и каждый может себе представить, что случилось с двумя телами, если рядом с ними произошел взрыв. В общем, внутри кабины ничего целого не осталось, только покореженные железки.
Посмотрели, гражданин начальник? недовольно пробурчал взрывотехник. Если посмотрели, то можете выйти, не мешайте.
Ишь ты, какой колючий, мысленно восхитился я. Ладно, посмотрим, что он скажет, но картинка представлялась ясной. Впрочем, пусть и специалист скажет свое слово.
Я спустился вниз, где Мошинский уже подводил к паровозу пожилого мужчину в форменной фуражке и вытертой кожаной куртке.
Машинист, сообщил заместитель начальника особого отдела. Кузьмин Кузьма Петрович. Говоритна пять минут из кабины вышел, оттого и спасся.
А там кто? кивнул я на кабину.
Васька-кочегар, то есть, Василий Полетаев, и помощник мой, Петр Данилов, вздохнул машинист. Сняв с головы фуражку, перекрестился:Упокой господи их души. Я с Петром пять лет в рейсы хожу, да и Ваську сызмальства знаю. Мы с ними с восемнадцатого года в авиаотряде служим.
Расскажи, Кузьма Петрович, как дело было? попросил я.
Так чего тут и говорить-то? пожал плечами машинист. Тендер мы углем еще вчера загрузили, сегодня к вечеру ходка, я Ваське велел загружать, чтобы топку проверить. Давно уже на угле не ездил, все на дровах, да на дровах. А уголек-то, он дольше загорается, чем дрова. Вот Васька с тендера уголек потянулуглеподатчик работает, хоть и плохо, раскочегарил, да начал подкидывать. И кинул-то всего две лопаты. Я Петруху оставил, а сам до ветру пошел. Вот, пока ходил, тут и рвануло.
Говоришь, никто посторонний сюда не заходил? вкрадчиво поинтересовался Мошинский.
Так какие здесь посторонние? удивился Кузьмин. Тут только свои, да наши, да охрана кругом стоит. Кто из посторонних сюда пройти может?
Это что, получается, что кто-то из своих «адскую машинку» принес, да в топку сунул? Помощник с кочегаром отпадают, получается, что только ты. А, гражданин Кузьмин? с угрозой в голосе поинтересовался Мошинский.
Да ты что, товарищ начальник? оторопел Кузьмин. Я же говорю, до ветру вышел. Мне теперь с паровоза-то по-маленькому неудобно ходить. Нечто думаешь, я своих товарищей порешил? Да мы на этом паровозе всю войну прошли, под бомбами бывали.
Мошинский порывался еще что-то сказать, но я перебил:
Товарищ Кузьмин, говорите, раньше вы на дровах ходили, а теперь на угле?
Так выделили немножко, но все равно, верст через триста на дрова переходить. Где тут угольком разжиться? А дровавсюду они.
А уголь вам кто грузил? спросил я.
Как кто? Грузчики, кто же еще? Сюда вагон из Бакарицы пригнали, тендер загрузили, вот и все. Я ж их разглядывать не стану, правильно? На кой они мне?
Владимир Иванович, какая разница, кто уголь грузил? недоумевал Мошинский. Искать надо, кто адскую машинку принес.
Не было, Петя, никакой «адской машинки», вздохнул я.
Не было? хохотнул Мошинский. А паровой котел, что, святым духом взорвался, да?
Тем временем, из кабины спустился Исаков. Сверкнув стеклышками пенсне, сообщил:
Тротил.
Я ж говорю, адская машинка! торжествующе заявил Мошинский. Тротил без детонатора не взорвется. Он в огне гореть станет, вот и все. Его можно даже в формы лить.
Если кинуть тротиловую шашку в печь, то в замкнутом пространстве может произойти взрыв, сказал я.
Исаков с некоторым уважением посмотрел на меня, но уточнил:
Смотря, какой тротил. Если специальные добавки использоватьи в костре взорваться может. Но здесьточно тротил. Будь это динамитная шашка, рвануло бы сразу, как в топку кинули, а взрывная волна пошла бы через отверстие, и разрушений было бы меньше. А тут, колосниковая решетка забита, заслонки закрыты, вот вам и взрыв. Ещезапах.
А что, запахи отличаются? удивился Петр.
Еще как, хмыкнул сапер. После тротила запах слегка сладковатый, а динамит мокрой древесиной отдает, словно Не знаю, с чем и сравнить.
Если дом всю зиму пустой стоял, а по весне печь затопили, бревна сохнуть начнут, но еще сыростью отдают, помог я Исакову.
Вот, примерно так, кивнул Александр Петрович, а я порадовался, что не приказал его расстрелять и не отправил в действующую армию. На Западном направлении дали бы ему роту, и в бой. А у меня сапер пользу принесет.
Как считаешь, Александр Петрович, тротил замаскировали под кусок угля? поинтересовался я.
Могла быть и самодельная мина, но с паровозной топкой, какой смысл возиться? Так что, гражданин начальник
Товарищ начальник, поправил я Исакова, которого уже мысленно называл Петрович.
Как скажете, товарищ начальник, покладисто согласился бывший белогвардеец.
Взрывчатку замаскировали под уголь? переспросил Петр Мошинский, а потом начал соображать:А ведь и точно, если кусок динамита, либо тротила в чем-то липком вымазать, а потом в угольной крошке обвалятьне отличишь.
Вишь, Петр, какой ты молодец, похвалил я парня, а потом спросил:Не знаю, как тебя по батюшке?