2
Выехали ближе к вечеру и, понятное дело, в Ростов до ночи не успеть. Разумнее было бы остаться погостить на ночь, а утром и идти, но странники решили сделать именно так.
Бажен не стал их ни о чем расспрашивать, пересилив природное любопытство. Слишком уж важными показались волхв и его молодые спутники, побоялся Бажен засыпать их вопросами. Будет нужнорасскажут, нетпромолчат.
Ехали молча. Старик тяжело вздыхал за спиной Бажена и время от времени осматривался, будто чего-то искал. Иногда ладонь его ложилась на рукоять меча, и Бажен чувствовал, как волхв напрягался. Потом его отпускало и он снова расслаблялсядо следующего раза. Двое спутников следовали вслед за ним и также молчали. Изредка они начинали о чем-то переговариваться, но дед цыкал на них и оба замолкали.
Тропой редко пользовались, и она заросла травой и густым кустарником. В лесу было спокойно, лишь пели птицы, да где-то вдалеке долбил по стволу неугомонный дятел. Стук эхом разносился по округе.
Солнце скатилось к закату и когда начало темнеть, старец повернулся к младшим товарищам и велел спешиваться.
Здесь заночуем, сказал он. Вот и полянка небольшая, можно разместиться. Собирайте дрова для костра.
Бажен спрыгнул с коня и размял ноги, попрыгав на одном месте. Волхв спустился не столь бодро, но для своего возраста довольно проворно. Спутники его тоже слезли с коней и стали разбирать пожитки. Бажен направился к краю поляшки, увидев сухостойный дуб, весьма годный для костра. Под его основанием лежало много веток, которых хватило бы, чтобы питать огонь целую ночьсамое то от волков защищаться, не любят они огня ночного, боятся. Пока странники раскладывались, Бажен, совершив несколько ходок, натаскал дров. Потом взял пустую козевку2 старика, висевшую на боку коня, сходил в лес и нашел ручей. Искать долго не пришлось, воды в здешних лесах всегда много. Дополна набирать не стал, слишком уж большая козевочка оказалась для его силенок. С трудом дотащил он ее к месту ночевки. К этому времени там уже весело плясали язычки пламени, лаская дубовые ветки.
Ели так же молча. Вообще, эти трое какие-то неразговорчивые, Бажен привык жить среди веселых болтунов, каким был дядька Житко, и в тишине сидеть ему было скучно. Расселись вокруг костра и жевали холодное мясо с хлебом, запивая вином. Конечно, вино пили, а не брагу и не пиво, решил мальчик, они на бояр похожи, а те, он слышал, пьют вино, что купцы в Ростов завозят. К воде никто, кроме Бажена, не прикоснулся. Хлеб пах полем и пшеницей. Он напоминал родной дом, и мальчик не знал, увидит ли когда-нибудь он родные места. И старался как можно больше запомнить своего, родного.
Взрослые, выпив, будто оттаяли и, наконец, заговорили. Бажен только сейчас узнал их имена. Волхва звали Булатом, был он под стать именикрепкий, жилистый старик, он и меч в руке удержит, если понадобится, чай, не для красоты ножны носит. Два спутника его носили имена Шемяка и Стоян. И они тоже очень подходили по свои имена, особенно широкоплечий Шемяка. Хотя если взять всех троих, то им бы подошло любое из именони все были широкоплечими, как Шемяка, мужественными как Стоян и крепкими как Булат. Шемяка был черноволос как кочевник, а Стоян белесый. И были они братьями, это Бажен понял еще в деревне, уж очень похожи.
Они долго разговаривали непонятно о чем. Вроде бы Бажен понимал слова, но смысла сказанного вовсе не улавливал. Они будто говорили на тайном языкеБажен с ребятами иногда любил так разговариватькаждому слову придавался иной смысл, который понимали только его товарищи. Эту игру придумал он, и друзья подержали его, но быстро охладели. А ведь как здорово было в нее играть: смысл понимали лишь те, кто знал. Говоришь: «Всемил, а ты сегодня пойдешь за ягодами?», а подразумеваешь: «Будешь ли ты сегодня со мной рыбачить?» И наоборот«рыбачить» означало «сходить за ягодами». А «пойдем за яблоками» на их тайном языке значило «убежать поиграть в бабки».
Не нравились товарищам такие игрыслишком уж тёмно, думать много надо, и пока вспомнишь значение каждого слова, уже и забудешь, о чем хотел сказать. Сейчас Бажену казалось, что трое взрослых тоже играли в придуманную им игру. Он слышал и разбирал их речь, но не мог понять смысла.
А ведь не согласится Василько, сказал темноголовый Шемяка, и подернул плечами, будто куртка ему мала. Да может быть, так оно и было, с такими широкими плечами все мало будет.
Ага! поддакнул Стоян, встряхнув светлыми кудрями.
Бажен не понимал, с чем не согласится князь Василько, но сама мысль, что они едут к нему, заставила детское сердце биться быстрееведь это сам великий ростовский князь!
Не знаю, ответил старый и седой Булат. Не скажу ничего сейчас. Надо говорить с ним. Все рано надо. Может, и согласится.
Можно силу нашу показать. Согласится. Шемяка снова повел плечами.
Ага! подтвердил Стоян.
Нельзя. Булат нахмурил брови, наморщил и без того весь в складках лоб, и смотрел на обоих поверх огня. Не должно нам так делать. Ни в коем разе не можем мы так поступать. Все должно быть по согласию. Если не захочет он поможить нам, то ничего и не сделать, срок, значит, пришел этому миру. Ведь каждый мир приходит к своему концу.
Зело неясно ты говоришь, отче. Шемяка поднял глаза на старца. Надо сильно сказать, чтобы он слова проникли в него.
Ага! только и добавил Стоян и кивнул, подтверждая свое согласие с братом.
Нет, сынки. Булат улыбнулся, глядя на непонятливых юношей. Даже сейчас мы не то делаем. Не престало нам помощи просить. Если приходит мир к концу своему, то так и должно быть. Но очень уж хочется, чтобы Русь в покое еще пожила. И я не знаю, насколько сможем оттянуть мы последний день спокойствия.
Пытаться ведь нужно? спросил Шемяка. Ведь на то мы и нужны, чтобы порядок принести.
Ага, сказал Стоян. Порядок нам соблюдать надобно.
Булат вздохнул.
Правы вы, ребятушки, да не совсем, потому что молоды еще и горячи, да и глупы слегонца. Если уж суждено почить миру, то так оно и будет. Поставлены мы порядок нести, правильно ты сказал, Шемяка. Но если порядки меняются, то сохраняй старые, не сохраняй их, все равно падут они. В таки дни от нас уже немного зависит. Но мы до последнего будем правду держать и от кривды Русь защищать. Даже если богам это уже не нужно.
Знать бы, чего богам нужно, тогда и жили бы хорошо, сказал Шемяка и хрустнул плечами.
Ага! Знать бы! Стоян погрустнел, глядя на брата.
А ничего им не нужно, ответил старик. Все, что нам нужно, то и озвучиваем мы от имени богов.
Из их разговора Бажен понял только одно. Они хотят встретиться с князем Василько и сказать ему что-то такое, от чего он откажется. Или не откажется. И еще понял, что к своим богам они относятся как и не к богам вовсе и это показалось ему очень странным. А расспрашивать не сталне его это дело, пусть они сами знают, с каким делом в Ростов пожаловали. Ему-то что! Его дело маленькое, ехать куда велят и молчать.
Тут уже стемнело совсем и запели ночные птицы. Голоса их были печальны и безрадостны, да и откуда взяться веселью в ночную и страшную пору? В это время темные силы выходят на охоту и горе тому, кто попадется им на пути. Кричала выпь, то затихая, то начиная снова, и ее крик казался грустным, будто она потеряла всех своих птенцов и теперь оплакивала их. Крякал огарь таким же заунывным голосом. Его кряканье появлялось то здесь, то там и не ясно было, переговаривались это две птицы или одна прыгала с места на место. Так же скорбно ухал где-то вдалеке филин. Его протяжное уханье когда-то бросало маленького Бажена в дрожь, но потом он привык и понимал, что это всего лишь птица. Ну, ночь есть ночь. Все веселые птицы поют днем и по утрам. Ночные песни всегда грустны.
От запели, сказал Шемяка, и потянулся за луком, лежавшим у ног.
Ага, запели, вторил ему Стоян и повторил движение брата.
Одурели? строго спросил Булат. Не смей бить ни зверя, ни птицу, ежели нужды в том нет.
Шемяка подержал раскрытую ладонь у лука, да и убрал ее. Стоян поморщил лоб и промолчал. Бажен с уважением посмотрел на волхва.
Батька мой так говорил, обронил он. Покуда жив был.
Булат потрепал его рыжие вихры.