Как я стал предателем - Накул Александр

Александр НакулКак я стал предателем

Часть I. Чужая земля

1. Однокомнатный банан

1 августа 1999 года

Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)

Трасса АсахикаваБиэй

 Однокомнатный банан, сказал Москаль-Ямамото.

Соноко-сан кивнула. Но руки дежурной по-прежнему лежали на томике манги.

 Что не так?

 Необходим второй пароль, сказала она по-японски, Вам должны были его передать.

Мне опять захотелось выйти за таблетки, зайти в бронированную будку и хорошенько ей врезать.

У дежурной Соноко уникальный талант выбешивать!

 Давай, говори, сказал Ямамото.

 Не буду я говорить! рявкнул я.

 Ты что, забыл пароль?

 Такое забудешь

Он не стал выключать двигатель. Таблетка рычала, как тигр.

Я высунулся в окно.

 Мама-сан, прекратите делать вид, что вы нас не узнаёте, заговорил я, Наша бригада уже полгода, как ездит через вашу маруту. Хватит эти школьных шуток. Уважайте труд камикадзе! Вы же партийная.

 Кто здесь школьница, решаю я, отозвалась Соноко. Согласно инструкции, вы должны назвать оба пароля. В противном случае я имею право вас не пропустить.

 Мама-сан

 Говорите официально.

 Уважаемая Соноко-сан! Пожалуйста, сообщите, кто вам подаёт идеи для ваших идиотских паролей?

 Уважаемый Пётр Уранович Шубин, был ответ, Вы говорите парольили разворачивайтесь. Я не уполномочена пускать Антона Кэндзабуровича без напарника.

Я вдохнул поглубже, откинулся на спинку сидения. И почти крикнул.

 Yaoi forever!

Запикали датчики. Посеребрённые створки ворот медленно разъехались в стороны.

Москаль тронул таблетку. Я успел заметить, как дежурная улыбалась за пуленепробиваемым стеклом.

 Эта мама-сан меня доведёт, сказал я, вот увидишь. Напишу в профком, пусть разбираются. Сорок лет девушке, пора бы без глупых шуток дежурить.

 Яойщица. Они выше простых обывателей.

 Она хоть понимает, где стоит?

 Понимает. Он из желтокрылых. Посёлок Камифурано, зона полного отселения.

 Я наизусть список помню! Не надо уточнять!

 Соноко-сан вроде нас с тобой. Её тоже не отпускает железное сердце Хоккайдо.

Объект 104 сверкал прямо по курсу. Башня была похожа на струну. Горные кряжи скрывали её подножье, а вершина пронзала небо.

 Беда с этими женщинами, произнёс я.

 Угу. Как вернёмся, я в массажный салон. Тебя подбросить?

Москаль-Ямамотокрепкий и кряжистый. Всё такой же, каким был в восемь лет, когда мы с ним познакомились. Разве что вырос.

На смазливом лице метиса сверкают прямоугольные очки в толстой оправе, в стиле Жана-Поля Сартра и советских физиков.

 Не надо, говорю я.

 Там китаянки, со смаком говорит Антон Кэндзабурович, Скоро здесь всё китайским будет. Уже договоры подписывают. Рабочие визы, квоты расширяют. Японская Социалистическая Республика Хоккайдо ждёт гостей.

 Откуда ты всё знаешь? И про дежурную, и про договоры.

 Опыт, опыт. И наследие предков. А ты что? Всё оплакиваешь старую любовь?

На зеркале заднего вида прыгали два брелкахрамовый амулет для безопасной езды и миниатюрная атомная бомба из красного плюша.

Я достал сигмаметр и стал смотреть на экранчики.

 Что с колебаниями? Москаль-Ямамото щурился на дорогу.

 А, да. В норме. В норме! И красные, и зелёные.

 Следи внимательней. Мы сейчас находимся, можно сказать, в одном из самых опасных мест планеты Земля. Не время о школьницах думать.

 Я не думаю. Прошло семь лет!

 Вот! А через год будет восемь.

 Мне это не нравится.

 Не нравится через Квадратыпоехали через Море Изобилия. Ты ведь этого хочешь?

 Разговор мне этот не нравится.

 Сам начал.

На красном экранчике мигнула сотня. Но потом снова упало в сорок шесть. Может быть, всплеск. А может, просто барахлит. Здесь, у Штыка, все наблюдения могут быть только косвенные.

Это я вам как физик говорю.

Дорога пошла на подъём.

 Красная сотня, сказал я, Мигнула и пропала.

 А сколько сейчас?

 Сорок шесть.

 Напомни, чтобы я тебя предупредил, сказал он, Потом, если вернёмся.

 Это что-то с колебаниями?

 Нет, не с ними. Что там с лямбдой? Не выправились?

Я достал лямбдомерку.

Три основных датчика шкалили, остальные показывали погоду на Марсе. Кроме куприяновской дельты, которая явно шла с одного из малых спутников Юпитера.

 По прежнему чушь? Москаль-Ямамото не отрывает вгляд от дороги.

 Да. Никакой согласованности.

 Мой опыт подсказывает, что там просто муся накрылся. Вот и передаёт непонятное.

 Как он может что-то передавать, если накрылся?

 Он не весь накрылся. Может, в него молния ударила.

 Ладно, не важно. Заменим и дело с концом, я вдруг чувствую, что мне всё равно. И что я очень устал.

Зачёркнутый иероглиф Человек. Знак Зоны Отселения.

Москаль-Ямамото на автомате сбросил скорость. Теперь Таблетка жужжала майским жуком.

 Будет хорошо, если это была шаровая молния, сказал он, физики наконец-то узнают, что они существуют. Скажи, кстати, не слышалпоявились новые модели шаровых молний?

 Когда я готовился к госам, сказал я, было две основных модели. Обе не сходились друг с другом. И с наблюдением.

 Ну да. Так всегда бывает. И будет.

 Шаровые молнии предпочитают не залетать в лаборатории.

Таблетка затормозила возле бывшей начальной школы. Навес над крыльцом наполовину обвалилась и висит на одном столбе. А сквозь крышу уже проросли берёзки.

За школойпростор заброшенных рисовых полей. Полузатопленные квадраты ещё заметны среди изумрудной травы.

Я вытянул из штанов хвост и прицепил за кольцо на поясе Москаля-Ямамото. Он, как и положено, проверил прицеп, а другой рукой уже открывал дверь. Я последовал за ним.

 Кто её ставил? спросил Антон, Вторая бригада?

Я смотрел на карту.

 Седьмая.

 Долматов, небось?

 Да. Но поминать его не обязательно.

 Да ладно тебе.

Я пошёл вдоль школы. Коричневая краска облезла, и от стены пахнло железом.

 Думаешь, переместило?

 Ничего не думаю. Эти идиоты забыли написать, в какой комнате прибор стоит.

 Обычная ошибка, когда в небольшой команде работаешь.

Так дошли до задней двери.

 Входим?

 Тут заперто. Вот увидишь. Когда была эвакуация, занятий ещё не было.

 Могли открыть.

 Долматов никогда бы не смог. Это я про него точно помню.

 Замолчи уже!

Дверь не поддаётся. Слышно, как скрипит в пазу заржавленный язычок.

Пришлось обходить дальше. По привычке заглядывал в пыльные окна. Там ничего полезного.

Пахло железом и сорными травами.

Двусторчатая дверь поворачивется туго. На петляхкосмы ржавой паутины.

В холле сейсмо-пеленгатора нет. Следов тоже.

 Похоже, его даже не осматривали. Просто поствили и ушли.

 Обычное дело, если модель достаточно надёжная, отзывается Москаль-Ямамото, Камикадзе мало, а приборов много. И постоянно ставят новые. Ну ты уже сам всё увидел.

Что-то зазвенело. Я достал Токарев и снял с предохранителя.

 Тихо ты, сказал Москаль-Ямамото, это же просто зона отселения. Волны от Штыря здесь бывают только на испытаниях.

 Я по инструкции действую.

 Это правильно.

Для верности я выглянул наружу. Башня всё так же поднималась над горами. Такое впечатление, что она не приблизилась ни на шаг.

Мы подошли к лестнице. Москаль-Ямамото посмотрел вправо, влево, потом достал щёкалку и вырубил сигнализацию. Звон прекратился.

 Всё правильно работает, заметил он, она нас засекла.

А я смотрел в другую сторону.

 Миккерайда!

 Что ты там нашёл. Ого, вот это чудо!

Радиометр был незнакомой конструкции, с проволочной антенной из двух гиперболических половинок. В этой импровизированной сфере застрял здоровенный чёрно-рыжий кот.

 Вот кто всё поломал! Смотри, хвостом прямо по датчику чешет.

Я спрятал пистолет и подошёл ближе.

 Сколько он уже здесь сидит?

 Вызов был со вчерашнего дня.

Кот водил пушистым длинным хвостом. Его янтарные глаза глядели прямо в душу.

Я присел рядом на корточки и начал гладить пушистый лобик.

 Теперь понятно, почему сигнализация молчала. Она на котов не рассчитана.

 Не рассчитана, я, как мог, почесал пушистого за ушком.