Ямамото посмотрел на кота, дежурно улыбнулся, опустился на колени и стал отсоединять питание.
Как это водится у друзей детства, он иногда ухитряется понимать меня без слов.
Ты тушкой его повезёшь? спросил он.
Нет.
Инструкция рекоменует тушкой.
Нет, пусть живёт.
Дело твоё.
Мы взялись за ручки радиометра.
Ити-нинабэ!
Мусен-кодзикей (сейчас, при переноске, называть радиометр мусей не поворачивался язык) был тяжеленный, как стопка свиновых пластин. Антенна с котом болталсь в пазах. Мы вынесли его в холл, пинком отворили дверь и шагнули в яркий полдень.
Я на всякий случай обернулся вправо. Башня была на месте. Марева не заметил.
По идее, нам всегда сообщали о начале испытаний. И всё равно на моей памяти было три случая, когда волны шли без предупреждения и приходилось гнать на полной скорости под бодрящий вой тревоги.
На базе тоже не знали, почему так бывает. Ватанабэ предполагал, что он эхо от других испытаний, которые идут в параллельных эвереттовых реальностях.
Может быть, там сейчас гибнут целые вселенные.
И тут я оступился.
Розу мо-нэ!
Ящик перекосился, антенна двинулась. Она не была рассчитана на кота. Кракнула, вывалилась, рухнула на ступеньку и раскололась надвое, как орех. Кот прыгнул наружу и взлетел на крышу.
Ох, ну и ксо! а что мне ещё сказать?
Понесли до таблетки, сказал Москаль-Ямамото.
Нет, конечно же понесли. Я не возражаю.
Поднатужились и загрузили в багажник. Нового мусен-кодзикей у нас с собой не было.
Придётся везти сюда новый. Но это не страшно. Это наша работа.
Пошли за антенной, сказал Антон.
И за котом.
Это Шрёдингер, Москаль-Ямамото произнёс это, даже не глядя в мою сторону, Кот нашего главного айну.
Наш айну в своей вилле почти не живёт.
Айну не живёт, а кот живёт.
Мы опять подошли к парадному входу. Кот сидел на прежнем месте.
Москаль-Ямамото поднял с земли разломанную антенну.
Я смотрел на кота. Он вылизывался. Я пытался ни на секунду о нём не забывать.
Кис-кис-кис-кис
Кот посмотрел на меня и прыгнул в сторону.
Я тоже прыгнул. Кот летел по дуге, а ятак, чтобы угол между мной и котом был один и тот же. Вытянул руки, как футбольный вратарь в решающую минуту
И поймал.
Кот был у меня в руках. Он вырывался и царапался, но это уже не важно.
Москаль-Ямамото потянул за хлястик. Я поднялся. Когда руки заняты котом, и этот кот рвётся на свободу, подниматься с земли непросто.
Мы вернулись к таблетке.
Я веду? спросил Москаль-Ямамото.
Ну разумеется. Я же с котом.
Надзо суппэ, как говорил Чернышевский!
Мы тронулись. Развернулись и поехали обратно той же дорогой.
Живого кота надо будет в карантин, сказал Москаль-Ямамото, Ещё не поздно сдать тушкой.
Ты не любишь животных?
Люблю. Просто предупредил. И обязательно сообщи Флигендберду.
Флигенберду? Профессор вернулся?
Вернулся. А что это значит?
Кот внимательно следил за дорогой.
Я обернулся и ещё раз посмотрел на Штырь. Объект-104 всё так же пересекал небосклон.
Новое испытание?
Верно, Антон улыбался, Может быть, на этот раз получится взорвать эту несчастную планетку.
Пропускной пункт. За тёмными стёклами голова Соноко-сан над коллекционным томом манги. Яойной, разумеется.
Москаль-Ямамото просигналил трижды.
Выпускайте!
Дежурная, не глядя, повернула рычаг. Ворота разъехались.
Поздравляю, произнёс Москаль-Ямамото, когда ворота закрылись, Этот был наш тридцать шестой боевой вылет.
Тридцать седьмой, ответил я и начал гладить кота, чтобы успокоиться.
Тот не считается. Он был нулевой. Я за сишную нумерацию.
Я тоже паскаля не признаю. Что ты мне хотел сказать?
Когда?
Когда выезжали.
А, хоу на но!
Я отцепил хвост.
Говори, не томи.
Наш беглый Пачин, Антон сделал паузу, словно искал нужное слово, скоро снова появится в новостях.
Продолжай.
Что продолжать?
Что Пачин постоянно влезает в истории, я знаю с девятого класса. Не такая большая тайна, чтобы говорить её только снаружи.
Это была последняя история нашего буйного пацифиста, Москаль-Ямамото снова не смотрел на меня, Не влипать ему больше. Отвлипался.
Что с ним?
Тебя скоро вызовут в особый, как ни в чём ни бывало произнёс мой напарник, Краболовы будут щупать. Перечитай школьный альбом. Чтобы в датах не запутаться.
Нани кадаттен-но! Думай, что говоришь!
Насчёт Пачина и всей нашей старой компании Видишь, как получается? Было нас пятеро, учились вместе. И вот нам по двадцать два, и нас уже только трое. Причём ни одного волной не накрыло, ни одного Все естественными причинами.
Мне подурнело. Даже в зоне я чувствовал себя лучше.
Зачем краболовы-то? спросил я. Разве его пока учился в гимназии не проверили? Он же безобидный.
Ваганне! Или, если литературно, понятия зелёного не имею, Москаль-Ямамото усмехнулся. Усмешка получилась горькой.
Тогда откуда ты знаешь, если ваганне?
Меня уже вызывали.
Я посмотрел на кота. Шрёдингер ответил виноватым взглядом. Он ничем не мог мне помочь.
Гони в карантинную, произнёс я, Сначала кота сдать надо.
2. Неуловимые мстители настигли меня
2 августа 1999 года
Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)
Центр острова, город Асибецу
У меня ещё вопрос, господин репетитор. Скажите а вы были влюблены, когда учились в средней школе?
В свои пятнадцать Ясуко Отомо не только толковая, но ещё и невероятно очаровательна. Нежная белая кожа, роскошные чёрные волосы, подстриженные так, чтобы подчеркнуть их ухоженность, длинные пальцы и лёгкая улыбка на всегда немного влажных губах.
Даже к репетитором она выходила в отутюженный школьной форме. Я подозревал, что для домашних занятий у неё запасной комплект.
Наедине с такой старательной девушкой я невольно заговорил на литературном японском. У нас, русских специалистов на Хоккайдо, свой говор, густо забитый английскими, японскими и чисто местными диалектными словечками.
Как вы могли видеть в прошлой главе, его не так-то и просто воспринимать. Значения слов не всегда понятны, приходится угадывать по контексту. Мы тоже не всё понимаем и иногда просто угадываем.
Ладно, вернёмся к нашим занятиям. О чём меня только что спросила моя ученица?
Был ли я влюблён, когда учился в средней школе?
Это не математика и не физика. Но ответ всё равно очевиден.
Нет, сказал я, В первый раз я по-настоящему влюбился, когда поступил в гимназию.
Каваи! Это было уже в Саппоро?
Да. Жёлтый сентябрь, портфель и любовь. Не знаю, ты слышала эту песню? Она японская. Когда я учился, её часто передавали по радио.
Её до сих пор передают. У меня на диске есть. Такой менкой!
Похоже, другим персонажам моих записок тоже стоит поработать над чистотой речи
Менкойэто очаровательно на местном диалекте японского. В Токио эти словечки тоже не все понимают.
Вот видишь, как хорошо, сказал я, Теперь давай займёмся задачей.
Скажите, а кем она была? Учительница? Официантка? Или девочка из вашего класса?
Какая разница?
Я собирают поступать в тот же лицей, девочка сверкнула чёрным глазом, Мне надо знать, в кого обычно влюбляются.
Это была девочка из моего класса.
Японка?
Её звали Алина Воробьёва.
Бо-ро-бё-ба. А что означает такая фамилия?
По-японски она бы была Судзумия.
Какая красивая фамилия! Она ответила вам взаимностью?
Почему это важно?
Ваши глаза стали такими грустными! Пожалуйста, расскажите, что случилось. Она погибла, когда пошла волна?
Нет. Я думаю, она жива до сих пор.
Но вы с ней расстались?
Почему ты думаешь, что она ответила мне взаимностью?
Потому что вы стали очень грустным, когда я начала про неё говорить.
Чушь!
Вы ведь были вместе? Были? Были?
Давай следующую задачу.
Я от вас не отстану, господин репетитор.
Да, мы встречались. И что?
А потом расстались, верно?
В этом нет ничего такого. Большинство школьных романов кончаются именно так.
Поссорились, да?
Нет. Мы не ссорились. Давайте вернёмся к задаче.
Так что же случилось?