Всеобщее веселье только усугубляло мои страдания. Я все время ожидала, что вот-вот откроется то, что я сделала. Снорри отсутствовал, и я немного успокоилась. Может, он решил заночевать в другом месте, и у меня появится отсрочка хотя бы на день. На Стейнмода я не смотрела, хотя все время чувствовала его отчаянный взгляд. Я всерьез обиделась и не собиралась его так легко прощать. Пусть еще немного помучается, потом подумаю, может и прощу.
Изрядно выпивший Хурт попросил меня спеть, вырвав из плена горестных размышлений. Я с неохотой вышла из-за стола и, подбадриваемая дружескими криками, запела недавно сочиненную песню, вполне соответствующую моему настроению. В ней рассказывалось о несчастной девушке, для которой норны уготовили на редкость безрадостную судьбу. Героиня моего творения уродилась на редкость безобразной, влюбилась в самого красивого парня в округе, а когда он женился на другой, утопилась в озере. От песни веселье присутствующих несколько поутихло, и когда я закончила, меня попросили спеть что-нибудь повеселее. Я замотала головой и поплелась на место, как вдруг заметила Снорри. Он стоял у двери и с ехидной улыбкой смотрел на меня. Когда он вошел? Если хочет, то двигается бесшумно, как рысь.
Снорри поманил меня рукой и вышел на улицу. Я послушно двинулась к выходу. Что поделать, теперь он получил власть надо мной. Одно его слово, и меня ожидают крупные неприятности. Он стоял возле ограды, скрестив руки на мускулистой груди, и улыбался. Невольно я залюбовалась им. Что и говорить, окрестным девушкам было от чего потерять голову. Снорри всегда одевался в черное. На нем были рубаха из дорогого сукна, облегающие кожаные штаны и куртка из такой же кожи. Талия перехвачена широким поясом, вышитым серебром. Заметив, что я его разглядываю, он улыбнулся еще шире. Я смутилась и нахмурилась, а затем с вызовом вздернула подбородок и приблизилась к нему.
Ну? И чего ты хочешь?
Чего хочу, малек? Нужно подумать, его издевательский тон окончательно вывел из себя.
Если думаешь, что я теперь буду выполнять все, что ты захочешь, то глубоко заблуждаешься, гордо выдала я, всем видом демонстрируя презрение.
Надо же, какая храбрая пичужка. И какая бесстрашная, хоть сама от горшка два вершка.
Он давил на самое больное место, злосчастный рост, и делал это намеренно. Моему возмущению не было предела, я приготовилась сказать что-то грубое, но так и застыла с открытым ртом. Снорри вытащил из притороченной к поясу сумки сверток и развернул. Блеснула хрустальная поверхность, и я неверяще уставилась на такое же зеркало, как то, что сегодня погибло жестокой и бессмысленной смертью. Я пыталась что-то сказать, но губы издавали невнятный писк. Руки потянулись к вожделенному предмету, но Снорри спрятал его обратно в сумку и потряс передо мной пустыми руками.
Не так быстро, воробушек.
Я, наконец, оправилась от потрясения и пролепетала:
Чего ты хочешь?
Всего лишь, чтобы ты меня поблагодарила, продолжая усмехаться, проговорил Снорри.
Хорошо, спасибо тебе Снорри Спасибо большое, добавила я, видя, что он качает головой.
Не так протянул он, глядя так пристально, что у меня мурашки побежали по коже.
А как?.. голос охрип и перестал слушаться.
А как обычно красивая девушка благодарит парня, сделавшего ей хороший подарок?
Меня не столько поразил смысл его слов, сколько то, что Снорри назвал меня красивой. Это настолько изумило, что я превратилась в каменную статую. Снорри оказался совсем близко, во весь свой богатырский рост. Я едва доходила ему до груди, пришлось высоко задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Его руки обвились вокруг моей талии и легко сомкнулись на ней. Я услышала его хрипловатый голос:
Какая же ты маленькая, хрупкая
На этот раз упоминание о моем росте не показалось обидным, наоборот, звучало, как комплимент. Никогда бы не подумала, что меня так взволнует прикосновение Снорри. Я трепетала, а сердце едва не выпрыгивало из груди. Снорри склонился надо мной, его губы оказались совсем рядом, я ощутила его дыхание, слившееся с моим. Он выдохнул:
Какие у тебя манящие губы Ты даже не представляешь, какое впечатление они производят.
Это он о моих губищах? У меня в голове не укладывалось. Все мое восприятие мира и самой себя стремительно летело в бездну, оставляя после себя пустоту и неуверенность. Не знаю, что случилось бы дальше, если бы рядом не раздался звенящий от ярости голос Стейнмода:
Что ты делаешь, бесстыжий?
Меня отшвырнули от Снорри, и я увидела перед собой спину Стейнмода. Он толкал Бьорна в грудь, наскакивая на него, как собачка на медведя.
Будешь своих девок обхаживать. А Рунгерд не смей трогать. Понял?
Запрокинув голову, Снорри расхохотался, а затем потрепал Стейнмода по загривку.
Надо же, защитничек выискался. Неужели так за сестренку распереживался? Или сам непрочь ей под юбку залезть? Пойди лучше книжечки почитай. Это у тебя получается лучше.
От этих слов непонятное томление исчезло, зато вернулись ненависть и презрение к злобному идиоту. Собрав остатки достоинства, я развернулась и двинулась к дому. Меня остановил насмешливый голос Снорри:
Эй, мелюзга, подарок забыла.
Чувствуя, как пылают щеки, я вновь обернулась и подошла к нему. Стейнмод рванулся ко мне, но Снорри, играючи, одной рукой удержал его на расстоянии, а другой протянул мне злосчастное зеркало. Когда я приняла подарок, он напоследок слегка провел рукой по моей щеке, отчего по моему телу пробежала дрожь. Я почувствовала, как запылали щеки, и побежала к двери, больше не оглядываясь. Пусть хоть поубивают друг друга.
Я пробралась в комнату родителей и положила зеркало на место, пообещав себе больше никогда не прикасаться к сундуку. Потом вернулась к остальным и завела самые веселые песни, какие знала. Домочадцы были в восторге, я удостоилась похвалы даже от Асне. Не знаю, что делали на улице Снорри и Стейнмод, только вернулись они спустя полчаса, и у обоих был на редкость напряженный вид. Я скользнула по ним презрительным взглядом и больше за весь вечер не удостаивала вниманием.
Однако ночью не могла уснуть, помимо воли одолевали непривычные мысли. Я представляла, каково это, когда целует мужчина. Сегодня сразу двое пытались меня поцеловать, но так ни один этого и не сделал. Как все изменилось Еще недавно я не рассматривала ни Стейнмода, ни тем более Снорри в качестве возможного спутника жизни. Видела будущего мужа, как некий идеальный образ, черты которого казались расплывчатыми. Теперь же представляла обоих парней, проявивших ко мне интерес, в качестве мужа, но эти мысли казались настолько дикими и нелепыми, что я едва сдерживала смех. Нет уж, уберегите норны от такой судьбы. Стейнмода я могу воспринимать только как друга, а Сноррикак врага. Не больше и не меньше. Хотя что-то хорошее в случившемся все же было. Оказывается, я не настолько безобразна, как полагала. С этой утешительной мыслью я, наконец, погрузилась в сон.
Глава 8
Снорри
До сих пор не могу найти объяснения, что со мной произошло той ночью. Знаю только, что это перечеркнуло привычную жизнь и добавило новых деталей ночным кошмарам. Помню только, как лег спать на обычном месте, а проснулся от прохладного воздуха, коснувшегося лица. Я открыл глаза и увидел, что стою в темном лесу, на небольшой поляне. Совершенно не помню, как сюда добирался. Только свет полной луны, пробивающийся сквозь кроны деревьев, позволял видеть очертания того, что меня окружало. Я не сразу понял, что это за место, а когда до меня дошло, накатил такой ужас, что, наплевав на необходимость казаться сильным и смелым, я бросился прочь. Единственным желанием было как можно быстрее выбраться из мертвого леса.
Все размышления, как и почему, потом. Сейчас нужно бежать Лишь оказавшись на открытом пространстве, я позволил себе перевести дыхание. Осторожно обернулся, словно ожидая, что из чащи на меня бросится чудовище. И хотя все было тихо и спокойно, не мог избавиться от ощущения опасности, исходящей от неподвижных, как каменные истуканы, деревьев. Судорожно сглотнув, я снова побежал, желая поскорее оказаться под защитой надежных стен родного дома.
Сородичи крепко спали, в помещении раздавались храп и сопение. Я пробрался к своему лежаку и накрылся покрывалом. Меня колотила дрожь, которую не мог унять. Тогда я впервые почувствовал чье-то присутствие. Возникло чувство, что за мной наблюдают. Напрасно всматривался в полумрак в поисках неведомого существа. Решил, что мне чудится И тут я услышал издевательский смешок. Едва подавив крик, вскочил, зашарил рукой в поисках оружия. Смех стал громче. Похоже, никто, кроме меня, ничего не слышал, сородичи продолжали спать. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, зажмурил глаза и снова открыл. Ничего подозрительного. Неужели, там, в мертвом лесу, я сошел с ума?